Властелин воздуха

До постоялого двора мы добрались не без приключений. В какой-то момент бдительный Олаф затолкал нас с Лукасом в узкий переулок, и заставил спрятаться за огромной бочкой на колесах, в которых местные злотари вывозят из города нечистоты. Очередной вдох принес с собой целую гамму непередаваемых «ароматов», от которых я чуть не блеванул. Вот она – вся правда о чудесной экологии в средние века. Фигушки! Это там, за стенами столицы осталась практически нетронутая природа, а здесь в городе мне постоянно хотелось заткнуть свой бедный нос: навязчивый запах конского навоза на улицах и неистребимый «аромат» нечистот.

Но через миг я забыл про все запахи. Сначала раздался гулкий стук конских копыт по мостовой, а потом мимо переулка не спеша проехал отряд вооруженных всадников. За собой на веревке они тянули двух бедолаг, которых видимо только что отловили на ночных улицах Минэя. Один из пленников пытался что-то говорить в свое оправдание, но хлесткий удар плеткой быстро заставил его заткнуться. Мне же оставалось лишь проводить несчастных взглядом, понимая, что если бы не отменный слух Олафа, мы бы сейчас разделили их незавидную участь. Или нам пришлось бы ввязаться в бой с целым отрядом хорошо вооруженных «головорезов». А учитывая, что магии во мне сейчас практически не осталось, одному Айрану известно, чем бы это закончилось.

– Уф-ф… пронесло, кажется… – Лукас осенил себя знаком Единого и благодарно коснулся губами амулета, висящего на его шее.

Дальше мы прибавили шагу и вскоре уже собирали вещи на постоялом дворе, стараясь запихнуть в сумки все самое ценное, но так, чтобы это не выглядело бегством. Кое-какую одежду и обувь мы все-таки там оставили. Потом внесли сонному слуге оплату за следующую декаду, предупредили, что ненадолго уезжаем по делам из города и вернемся через пару-тройку дней. Распорядились в наше отсутствие хорошенько убраться в номере и заменить постельное белье. Сунули ему пару мелких монет за беспокойство и поспешили в конюшню, где нас уже ждали оседланные лошади.

У городских ворот мы оказались за несколько минут до их открытия, и нам очень повезло, что желающих покинуть город было сегодня немного. Едва ворота распахнулись, и решетка поднялась, стражник дал нам знак поторопиться. За выезд стража естественно денег не взимала, зато с желающих въехать им предстояло сейчас собирать оплату, а это дело, хоть и прибыльное, но весьма хлопотное. Наступающий день был ярмарочным, и перед воротами столпилась огромная толпа селян, стремящихся попасть в город на рынок. И с каждого надо было взять точную сумму согласно местным «тарифам», не пропустив ни одной телеги и ни одного всадника. Так что стражникам сегодня было явно не до нас. Поэтому мы спокойно выехали за ворота и, аккуратно объезжая сельчан, двинули в сторону пригорода, мечтая поскорее убраться отсюда. Но наши планы были нарушены.

– Йен, княжеский отряд! – Олаф махнул рукой в сторону группы всадников, показавшихся вдалеке. – Проезжай чуть дальше, сразу же разворачивай лошадь в сторону ворот, и спускайся с седла. Нам нужно слиться с этой толпой и сделать вид, что мы только что приехали из пригорода.

Решение было правильным. Скакать навстречу Тиссену и Фридусу – это чистое самоубийство. Нас легко могут остановить и допросить чужаков по всей строгости, потребовав при этом снять с себя все амулеты, а дальше… Кажется, Олаф в очередной раз спас нас от провала. Смешавшись с толпой, в которой мелькали и всадники, мы усиленно делаем вид, что с нетерпением стремимся попасть в город. Через несколько минут мимо нас, поднимая клубы пыли, проносится отряд князя. Краем глаза вижу, перекошенное от злости лицо Тиссена, который плеткой подгоняет своего коня, чтобы добраться до городских ворот как можно быстрее. А вот Фридус, следующий в самом конце отряда, едет гораздо медленнее князя, и не забывает при этом обводить толпу внимательным взглядом, особо останавливая внимание на всадниках. Я тут же поспешно отворачиваю голову, стараясь не встретиться с ним глазами. Остается лишь надеяться, что амулет Лукаса и сейчас меня не подведет. Наконец, Фридус проезжает, и я позволяю себе выдохнуть.

От ворот меж тем доносится громкий рев князя, крики охраны и шум толпы, кажется, кто-то неосторожно преградил путь Тиссену, раскорячив свою телегу поперек дороги. Охранники бросаются в испуге расталкивать народ, чтобы освободить князю проезд, но это только усиливает общую суматоху. Снова взбираюсь в седло, чтобы получше рассмотреть происходящее, и успеваю увидеть, как спешившиеся охранники князя безжалостно опрокидывает груженую товаром телегу в придорожную канаву. Веревки рвутся, и из телеги с грохотом вываливается битая глиняная посуда. Громко, на одной ноте завывает женщина, видимо жена хозяина телеги, но получив удар плеткой, резко замолкает и без сил опускается в придорожную пыль. Вот твари… Но больше всего меня поражает то, с каким привычным равнодушием реагируют на эту хамскую выходку охранников остальные селяне – так, будто это все в порядке вещей.