Властелин Времени

Краф покачал головой; ветер взметнул у него над головой седые космы. Наверху, над скрытым ночью и туманом берегом вспыхнула молния, и ее внезапный свет отразился в пронзительных зеленых глазах волшебника.

– Привратник реален – в определенной, разумеется, степени.

– И он в самом деле стоит на страже между миром живых и миром мертвых? – спросил Джаг.

– Да. Точно так же он отделяет настоящее от прошлого и заставляет будущее проникать к нам отмеренными дозами, а не бесконечным потоком. Только сила Привратника и отделяет «сейчас» от «тогда». Он создал Книгу Времени, чтобы ему проще было выполнять предначертанное. – При этих словах Краф пожал плечами. – А может, исключительно из тщеславия.

– Тщеславия?

Волшебник грустно улыбнулся.

– Неужели ты думаешь, что существо, обладающее могуществом таким, как Привратник, нуждается в помощи книги, чтобы держать руку на пульсе времени? – Он покачал головой. – Нет, он создал книгу только потому, что хотел, чтобы когда-нибудь, возможно, она попала в чужие руки – в этом случае кто-то узнает обо всех его деяниях. Привратник, повторяю, крайне тщеславен.

Двеллер обдумал слова старика. Большинство авторов научных трудов, да, собственно, и романов в крыле Хральбомма, которые так любил Великий магистр, тоже руководствовались, как он был уверен, скорее тщеславием, чем истинным желанием донести до читателя полезные сведения или развлечь его. Создание книг было капризом людей, уделивших время тому, чтобы их написать. Но усилия этих тщеславных, несомненно, людей не пропали втуне, принося немалую пользу.

– К несчастью, – продолжал волшебник, – Привратник создал книгу, которая показывает прошлое, настоящее и будущее сразу, что неудивительно, если вспомнить суть его занятий. Он существует между жизнью и смертью, между прошлым и будущим и уж во всяком случае – вне настоящего.

– Даже сейчас?

– Да. Он попытался помешать нам завладеть книгой. А мы, в свою очередь, попытались его уничтожить. Ни одной стороне верха одержать не удалось.

Краф снова раскурил трубку, и голову его окутали клубы дыма. Он тщательно следил за тем, чтобы не встретиться с двеллером взглядом.

Джаг почти машинально разложил дневник на коленях, достал палочку угля и принялся набрасывать изображение волшебника. Уголек так и мелькал в его пальцах.

– Мы потратили на розыски Привратника много сил и времени, но помогло нам только везение, – продолжал Краф. – Мы искали столько лет, что кое-кто из нас успел покинуть этот мир – кто от болезни или старости, кто от вражеских клинков. – Он умолк, погрузившись в воспоминания. – А некоторые поубивали друг друга. Мы не знали, что такое истинная верность. Некоторые поговаривают, что я так этому и не научился, поэтому-то и предпочитаю бродить в основном в одиночестве.

Вспомнив, сколь быстро и безжалостно волшебник разобрался с двумя своими старинными знакомцами, Джаг не мог не согласиться с последним выводом.

– А где обитал Привратник?

– Высоко в вершинах Железных Игл. Во всяком случае, там мы нашли портал, который привел нас к нему.

От образа Крафа двеллер перешел к наброску Железных Игл, гор, поднимавшихся от Баджорамовых Котлов Кипящей Боли. Ему доводилось читать книги – многие из которых ныне были навсегда утрачены – об исследователях, поднимавшихся в эти горы; мало кто из них выжил. Тамошний воздух был мало пригоден для дыхания, а еще в горах водились хищные птицы и животные, которые охотились даже друг на друга, если им не попадались люди, эльфы или гномы.

– А откуда вы узнали, что искать его надо именно там?

– Мы проследили Привратника с помощью заклятия и поднялись туда, куда оно указывало, – в эти горы. Больше половины из нас погибли во время этого подъема – от недостатка воздуха, от когтей и зубов чудовищ и от жадности, которая охватила каждого из нас, когда мы решили, что уже находимся близко от цели. Однако даже после того, как мы встали лагерем на вершине самого высокого пика, нам все равно потребовалось больше года, чтобы добраться до Привратника. Пока мы там стояли, еще несколько из нашего числа погибли. Мы уже собирались отступить, когда Джейнаг удалось найти дорогу в место между мирами и временем.

– Кто такая эта Джейнаг?

Голос Крафа стал хриплым; старику явно трудно было говорить.

– Какое-то время я думал, что люблю ее. Ошибался, конечно. А может, ошибался только в том, что верил и в ее любовь ко мне.

Джагом овладело неуемное и являющееся по этой причине опасным любопытство, побуждающее его спросить про женщину, завладевшую сердцем волшебника. Но не успел он поддаться побуждению, как Краф продолжил свое повествование.