Властелин Времени

В тоне Крафа явно чувствовалась обида и даже определенная ревность. Это было смешно и одновременно грустно – а еще вызывало к старику жалость. Джаг не мог не испытать к нему сочувствия.

– Я не знаю, чего хочет богомол, – заметил он. – Кроме Книги Времени, конечно.

– Чтобы сохранить Междумирье.

– И этот мир.

– Ты в подобное веришь?

Двеллер задумался.

– Я считаю, в первую очередь он стремится сохранить свой собственный мир.

– А как думаешь, это он и его отсутствующий приятель сотворили все расы, населяющие этот мир?

– Не знаю, – честно признался Джаг.

– Хорошо.

Вид у волшебника был довольный.

– Почему хорошо?

– Потому что я тоже не знаю, хотя, скорее, сомневаюсь. А может, мне просто хочется в этом сомневаться. По-моему, легкий скептицизм в данной ситуации весьма полезен.

– Кроме тех случаев, когда он мешает нашим с вами деловым взаимоотношениям.

– Верно, – признал Краф, нахмурившись, и тряхнул головой. – Но все равно меня радует твой скептицизм, подмастерье. Вот если бы на твоем месте был Вик, тогда бы я по этому поводу переживал.

– Почему?

– Потому что Вику свойствен оптимизм по отношению к окружающему миру. Приняв участие в стольких переделках и столкнувшись с таким количеством зла, он все равно готов верить в то, что все хорошо закончится.

– Может, Великий магистр и прав.

– Я предпочитаю подождать и посмотреть.

Волшебник помедлил, потом спросил:

– Могу я еще раз взглянуть на камни?

Джаг после секундного колебания снял с шеи кожаный мешочек и высыпал синие камни. Его он всегда держал при себе – не хотел, чтобы какой-нибудь нечистый на руку матрос потом рассказывал, что у двеллера имеется волшебный мешочек, который невозможно украсть.

Краф поднес руку так близко к камням, что в воздух посыпались искры.

– Я просто хотел убедиться, что ничего не изменилось. Мы по-прежнему как масло и вода. – Он с явной неохотой убрал руку. – А с богомолом ты больше не разговаривал?

– Нет.

– И камни эти для этого не пытался использовать?

– Как?

– Просто взять их и позвать богомола.

Джаг удивился.

– Об этом я не подумал.

– Конечно, из этого может ничего и не получиться.

Двеллер положил один из камней на ладонь и сжал кулак. На ощупь камень был прохладным, с четкими гладкими гранями. Джаг закрыл глаза и подумал о богомоле, мысленно призывая его.

– Ничего не происходит, – сказал он через некоторое время со вздохом. – Вот если бы здесь был Великий магистр…

Тут перед глазами у двеллера потемнело.

Среди поглотившей его темной пелены Джаг не мог разглядеть даже поднесенную к лицу собственную руку. Сделав глубокий вздох, двеллер попытался расслабиться, чтобы в следующий миг открыть глаза снова на борту «Барыша». Однако действия эти успеха не возымели. Он позвал Крафа, но ответа не было.

Внезапно во тьме загорелся красновато-оранжевый свет.

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал Джаг. Он поспешил к свету, не чуя под собой ног, не ощущая, как они отталкиваются от земли.

Через мгновение он вырвался из тьмы и оказался в сыром подземелье. Между двумя рядами, судя по всему, пустых камер, тянулся коридор с усыпанным соломой каменным полом. По всей длине коридора с потолка свисали пыточные инструменты – дыбы, крюки и цепи, специально созданные для того, чтобы мучить беспомощных пленников.

– Джаг!

Повернув голову, двеллер увидел в конце коридора крошечную съежившуюся фигурку. Заметить ее сразу ему помешали отблески от жаровни, в которой горел тот огонь, что привлек его внимание.

В следующий момент он узнал говорившего.

– Великий магистр! – Не задумываясь более о том, как он сюда попал, Джаг подбежал к своему учителю и упал перед ним на колени.

Эджвику Фонарщику, судя по всему, пришлось нелегко. Он был обнажен до пояса, а остальная одежда превратилась в лохмотья. Скованное цепями тело Великого магистра носило на себе следы жестоких пыток.

– Это и в самом деле ты? – спросил он, с трудом ворочая распухшим от жажды языком.

Двеллер никогда еще не видел Великого магистра таким измученным. Но вместо того, чтобы коснуться учителя, рука Джага прошла сквозь него.

– Нет! – воскликнул он.

Это было ужасно: находиться рядом с Великим магистром и быть не в состоянии ничем ему помочь.

– Это и вправду ты, – сказал Великий магистр.

По щекам Джага текли слезы, хоть он изо всех сил и пытался удержаться от рыданий.

– Ты ведь… нашел… первую часть… Книги Времени… верно? – спросил Великий магистр.

– Да, – хрипло отозвался двеллер.

Он чувствовал, что сердце его вот-вот разорвется от осознания собственной беспомощности.

– Как ты сюда попал? Вероятно, Краф…

– Нет, не он, – сказал Джаг. – Меня перенесли сюда камни, составляющие первую часть Книги Времени.

– Ты используешь камни? – На измученном лице Великого магистра блеснул интерес. – Значит, это правда – камни, данные людям, позволяют видеть настоящее.

Двеллер заставил себя сосредоточиться на его словах.

– Но об этом в ваших заметках, оставленных в Имарише, ничего не говорилось!

Великий магистр с явным трудом сглотнул и пошевелил языком.

– С тех пор как были сделаны те записи, я узнал больше. Куда больше. – Он прерывисто вздохнул. – У Книги Времени четыре части…