Властелин замка

Я бессильно опустилась в кресло.

— Мы должны остаться здесь до утра, — сказал один из врачей.

— Умоляю вас, останьтесь.

— Как это произошло? — спросил тот, кто постарше.

— Ружье месье Филиппа случайно выстрелило, — сказал Жан-Пьер. — Господин граф расскажет, как все произошло… если выздоровеет.

Доктора кивнули. А я подумала, что, наверное, они оба были здесь в тот день, когда умерла Франсуаза; интересно, тогда они тоже ждали объяснений графа по поводу случившейся трагедии?

Мне все равно, что тогда произошло. Я молила только о том, чтобы он выжил.

— Вы мадемуазель Лоусон? — спросил младший.

Я подтвердила это.

— Вас, кажется зовут Даллас.

— Да.

— Мне показалось, он пытался выговорить это имя. Может быть, вы посидите у его постели? Он не сможет с вами разговаривать, просто на случай, если он очнется. Ему будет приятно видеть вас там.

Я пошла в его спальню и просидела там всю ночь, глядя на него и молясь, чтобы он выжил. Рано утром он открыл глаза и посмотрел на меня — я поняла, что он был счастлив увидеть меня.

— Ты должен жить… ты не можешь умереть и оставить меня одну, — твердила я.

Потом он рассказал, что слышал мои слова, и твердо решил одолеть смерть.

Через неделю мы уже знали, что его полное выздоровление — лишь вопрос времени.

У него на удивление крепкий организм, сказали врачи, и ему чудесным образом повезло; теперь ему нужно было лишь полностью оправиться.

Граф объяснил, как все произошло — так, как мы и думали. Он не желал, чтобы его кузена обвинили в попытке убийства. Филипп и Клод уехали в Бургундию, и в разговоре между двумя кузенами Филиппу было приказано никогда больше не возвращаться в замок.

Я была рада, что больше никогда не увижу Клод. Теперь я знала, что она тоже искала изумруды, что она заинтересовалась настенной росписью именно тогда, когда проступили буквы: видимо, она догадалась, что я наткнулась на разгадку. Они с Филиппом вместе следили за мной; она обыскивала мою комнату, пока он задерживал меня на винограднике. Должно быть, это Филипп преследовал меня в роще в тот день. Намеревался ли он застрелить меня, как раньше пытался застрелить графа? Они хотели избавиться от меня и делали все возможное, чтобы заставить уехать, так как сочли, что граф слишком заинтересовался мной: если бы он женился, все их планы бы рухнули.

Клод была странной и сложной личностью. Я уверена, что одно время она искренне сочувствовала мне и ради моего же блага хотела спасти меня от графа. Она не могла поверить, что такая женщина, как я, могла вызвать постоянное чувство у столь ветреного мужчины — даже такой соблазнительной особе, как она, не удалось его удержать. Я представила ее и с мужем, и с Жан-Пьером — она была готова убежать с Жан-Пьером, если бы он нашел изумруды, и спокойно могла остаться с Филиппом, если бы он оказался удачливее в поисках сокровищ.

Я была рада, что Жан-Пьер избавился от нее, потому что я всегда буду испытывать к нему нежные чувства.

Граф сказал, что виноградники Мермоза он отдаст Жан-Пьеру. «Это малая плата, — сказал он, — за спасение моей жизни.»

Я предпочла не посвящать его в нашу с Жан-Пьером тайну; видимо, он и сам знал, потому что даже не спросил, что делал Жан-Пьер в темнице.

То были дни, полные надежд и страхов. Врачи обсуждали со мной его состояние, а я оказалась весьма способной сиделкой, но возможно это объяснялось лишь особым интересом к пациенту.

Мы часто сидели в саду и обсуждали наше будущее, говорили о Филиппе и Жан-Пьере. Я догадывалась, что Филипп сначала не возражал против моего присутствия в замке, потому что не думал, что я привлеку внимание графа, а когда понял, что ошибся, решил избавиться от меня. Вместе с Клод они решили, что мне нужно предложить работу по реставрации картин ее отца, чтобы убрать меня из Гейяра. И она попыталась соблазнить меня этим предложением. Потом он, конечно, думал убрать меня менее безобидным способом.

Мы пришли к выводу, что потайной шкаф был сооружен в том самом месте, где когда-то несчастный узник прорыл лаз из каменного мешка в темницу. Граф помнил, как его дед рассказывал об этом происшествии.

Изумруды вновь поместили в укрепленную комнату. Может быть, когда-нибудь я и надену их. Мысль об этом до сих пор кажется мне нелепой.

Мне очень хотелось, чтобы все эти приключения благополучно завершились — этого требовала моя страсть к завершенности. Иногда я сидела в залитом солнцем саду, смотрела на башни с бойницами и ощущала себя так, словно живу в сказке. Я была принцессой в изгнании, которая спасла заколдованного принца. Я сняла с него чары, и он вновь будет счастлив, счастлив навсегда. Теперь мне хотелось верить в это… в саду царило бабье лето, и человек, за которого я вскоре выйду замуж, был рядом со мной.

Но жизнь — не сказка.

Жан-Пьер уехал в Мермоз, после его отъезда Женевьева пребывала в мрачном расположении духа. В голове у нее родились безумные планы; а один благородный поступок не переменил характера Жан-Пьера.

Кроме того, мое счастье омрачала тень прошлого. Смогу ли я когда-нибудь забыть первую графиню?