Властелины моря. История золотого века греческого флота

Тернистый путь привел его на трибуну оратора. Детство ему досталось одинокое. Худосочный мальчик, да к тому же еще и заика, он так ни с кем и не сблизился на борцовских состязаниях или на охоте. Отец Демосфена умер, когда ему было всего семь лет, и с тех пор он жил дома с матерью и сестрой. Со стороны могло показаться, что мальчику очень не хватает товарищей-сверстников, но на самом деле у него был один постоянный спутник, человек из прошлого, близкий ему по духу, — Фукидид. Историк умер три десятка лет назад, но его взволнованный голос все еще звучал эхом в Афинах. Рассказы Фукидида о событиях Пелопоннесской войны, об опасных приключениях и эпических по своим масштабам битвах воспламеняли воображение Демосфена. Жадно листая страницы книги Фукидида, Демосфен погружался во времена, когда Афины пребывали в блеске славы, их флот был непобедим, а его предводители выглядели настоящими гигантами. Демосфен восемь раз, с первой строки до последней, перечитал «Историю Пелопоннесской войны». Некоторые части книги он знал наизусть.

Отец оставил ему в наследство имущество на четырнадцать талантов, часть которого составляла мастерская по производству ножей и мечей. Таким образом, по достижении совершеннолетия — восемнадцать Демосфену исполнилось через пять лет после окончательного заключения мира между Афинами и Спартой — он должен был стать финансово независимым человеком. Но все оказалось далеко не так просто. Как выяснилось, трое опекунов, упомянутых в завещании отца, либо украли, либо промотали большую часть наследства. Из четырнадцати завещанных Демосфену талантов, в деньгах или недвижимости, осталось чуть больше одного. При этом растратчики скрыли свои махинации, включив подопечного в категорию граждан, выплачивающих самые высокие налоги, — в возрасте семнадцати лет он уже числился триерархом и частично оплатил снаряжение триеры. Двое из этих опекунов были кузенами Демосфена, но невзирая на родство он все равно подал на них в суд.

Дело тянулось в течение двух лет, и все это время Демосфен неустанно готовился к судебному заседанию. По традиции граждане выступали в свою защиту сами, хотя речи для них сочиняли профессиональные ораторы. Демосфен, человек в высшей степени самокритичный, отдавал себе отчет в том, что впечатление он производит неважное. С физической хилостью или привычной замкнутостью он ничего поделать не мог, зато, слушая речь актеров и выступления ораторов, понял, что поставить себе голос и произношение в состоянии. Демосфен выходил на берег моря и долгими часами расхаживал, заставляя себя говорить так, чтобы голос на заглушали ни свист ветра, ни шум волны. В борьбе с природным заиканием он клал в рот гальку и, катая камешки под языком, говорил и говорил, стремясь достичь максимально ясного звучания слов. Вдали же от берега, поднимаясь то пешком, то бегом по склону холма, Демосфен произносил речи. Жилистые ноги работают, узкая грудь ходуном ходит, а он не умолкает — и в конце концов, пусть и задыхаясь, изъясняется четко и ясно. Демосфен унаследовал характерный для истинных афинян соревновательный дух, но обратил его не на спортивные состязания, а на публичные выступления.

Демосфен решил сам написать свое выступление на суде. Лучшие мастера этого дела заламывают такие деньги, каких у него просто нет. К тому же долгие годы учителем красноречия был у него поистине выдающийся ритор. Прилежное чтение Фукидида стало для Демосфена началом великой школы ораторского искусства: Перикл, произносящий надгробную речь; Формион, обращающийся к своим взбунтовавшимся воинам; Алкивиад, призывающий афинян: вперед, на Сицилию! Никий, увещевающий несчастных заложников Сиракуз перед решающим сражением. У Фукидида Демосфен перенял стиль сосредоточенный, аналитический, но вместе с тем живой и страстный: сочетание четких мыслей и ярко изложенных фактов.

Надо полагать, для опекунов — людей не бедных и влиятельных, с устоявшейся репутацией — стало настоящим шоком, когда суд вынес решение в пользу зеленого, всего-то двадцати лет от роду, неоперившегося истца. Это была его первая победа, которая, к сожалению, подобно многим последующим, ничего ему не дала. Опекуны стали маневрировать, прибегая к различным средствам, как законным, так и незаконным. В конце концов Демосфен остался ни с чем.