Властелины Рима. Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана

X. (1) Песценний отличался такой строгостью, что, увидав во время похода, как какието воины пьют из серебряного кубка, приказал изъять из употребления на время похода всякое серебро, добавив, что следует пользоваться деревянными сосудами. Это вызвало со стороны воинов озлобление против него. (2) Он говорил, что военный багаж может попасть в руки врагов; не надо давать возможность варварским народам чрезмерно хвастаться нашим серебром, потому что все остальное не так обрадовало бы врагов. (3) Он же приказал, чтобы во время похода никто не пил вина, чтобы все довольствовались винным уксусом. (4) Он запретил во время похода следовать за войском пекарям и велел воинам и всем прочим довольствоваться солдатскими сухарями. (5) За похищение одного петуха он приказал отрубить голову десятерым воинам одного манипула, которые ели вместе этого петуха, похищенного одним, и он привел бы этот приказ в исполнение, если бы не просьба всего войска, которое угрожало чуть ли не мятежом. (6) Пощадив осужденных, он приказал, чтобы те десятеро, которые ели краденого петуха, заплатили за петуха провинциалу в десятикратном размере. Сверх того, он дал приказ, чтобы в течение всего этого похода никто из воинов этого манипула не разводил огня, никогда не ел свежесваренной пищи, питался бы хлебом и холодной едой, и назначил наблюдателей за выполнением этого приказа. (7) Он же приказал, чтобы воины, отправляясь на войну, не носили в поясах золотых и серебряных денег, но сдавали их в казну, с тем чтобы после битв получить обратно то, что они сдали; при этом он добавил, что деньги эти будут выданы сполна их наследникам, детям и женам, кому полагается это наследство, для того, чтобы в случае, если судьба пошлет какуюнибудь неудачу, ничего не перешло к врагам в виде добычи. (8) Но все это послужило ему во вред: до того дошла распущенность во времена Коммода. (9) Словом, хотя в его время не было никого, кто казался бы более строгим полководцем, однако это повело скорее к его гибели… после его смерти, когда исчезли и зависть, и ненависть к нему, такие примеры были оценены по достоинству.

XI. (1) Во всех походах он на виду у всех принимал солдатскую пищу перед палаткой и никогда не стремился прятаться под крышей от солнца или от дождей, если такой возможности не было у воинов. (2) Наконец, на войне он отсчитывал на свою долю, на долю своих слуг и ближайших товарищей столько, сколько несли воины, нагружая, после объявления воинам подсчитанного количества, своих рабов продовольствием, чтобы они не шли налегке, а воины нагруженными и чтобы войско, глядя на это, не испытывало огорчения. (3) Он поклялся на сходке, что как в прошлых походах, так и в будущих он вел и будет вести себя не иначе, чем простой воин, имея перед своими глазами пример Мария и подобных ему полководцев. (4) У него только и было разговору, что о Ганнибале и других таких же полководцах. (5) Когда он стал императором и ктото захотел прочитать панегирик в его честь, Песценний сказал ему: «Напиши хвалебную речь в честь Мария, Ганнибала или любого превосходного полководца, который уже умер, и скажи, что он совершил, чтобы мы могли подражать ему. (6) Ведь восхвалять живых — сущее издевательство, особенно — восхвалять императоров, от которых чегото ожидают, которых боятся, которые своим покровительством могут помочь карьере, которые могут убить, могут конфисковать имущество». О себе он говорил, что он хочет, чтобы при жизни его любили, а после смерти восхваляли.

XII. (1) Из государей он любил Августа, Веспасиана, Тита, Траяна, Пия, Марка, остальных же называл соломенными чучелами или ядовитыми змеями; из древней истории он больше всего любил Мария, Камилла, Квинкция и Марция Кориолана. (2) На вопрос о том, что он думает о Сципионах, он, говорят, сказал, что они были скорее счастливыми, чем храбрыми; это доказывает их домашняя жизнь и годы их молодости, которые были у того и у другого, когда они жили дома, не очень блестящими. (3) Все убеждены в том, что Нигер, если бы он завладел властью, исправил бы все то, что не мог или не хотел поправить Север, и при этом без применения жестокости, а, наоборот, с мягкостью, но мягкостью военной, не дряблой, нелепой и смешной. (4) Дом его и сейчас еще можно видеть в Риме на Юпитеровом поле;[288] он называется Песценниевым, и в нем, в комнате с тремя отделениями, было поставлено через год изображение из фиваидского мрамора, представляющее собой его портрет, которое он получил от царя фивейцев. (5) Имеется и греческая эпиграмма, которая полатыни дает такой смысл: