Властелины удачи

— Ну… э… примерно год назад.

Дэйв покачал головой:

— Может, тебе держаться от нее подальше? За это время она могла найти себе другого.

2

На митинге Тони накричалась до хрипоты, а теперь, сидя над бокалом виски с содовой с Ником Гаргалано, печально вздохнула:

— У нас нет ни единого шанса.

Митинг в Балтиморе, куда они приехали из Вашингтона, проводился в рамках избирательной кампании Эдлая Стивенсона. Из всех политиков она считала его лучшим, но понимала, что президентом Соединенных Штатов ему не стать.

— Не так уж все и плохо, — ответил Ник, оптимист по натуре.

— Не так уж? Хуже некуда. Великий герой войны станет президентом, а вместе с ним изберут и этого слизняка из Калифорнии. И здесь ничего не поделаешь.

Ник заказал жареных сосисок и пива. Тони есть не хотела, она посасывала виски и искала взглядом официанта, чтобы тот принес ей второй бокал. Поскольку Бата рядом не было, она вновь начала курить, затягиваясь густым дымом «честерфилда».

Сидели они бок о бок в деревянной кабинке, выкрашенной в ярко-алый цвет, за таким же столиком. Правда, на столике темнели многочисленные пятна от затушенных об него окурков. Их никто не видел, поэтому Ник тискал ее за левую грудь. Она это позволяла. Как и многое другое. Впрочем, с ним она вела себя куда скромнее, чем с Батом.

Николас Гаргалано занимал пост заместителя директора бюро профессиональной подготовки в Министерстве труда. Сорокалетний, статный, красивый, с темными вьющимися волосами, веселыми карими глазами, обаятельной улыбкой, родился он в одном из округов Оклахомы, известном как итальянский анклав, где делали потрясающее красное вино.

— Я не могу поверить, что избиратели доверят управление страной таким людям.

— Моя мать тоже не может. Но мы должны реально смотреть на жизнь.

— Тони… если это произойдет, я потеряю работу. Но думаю, что смогу остаться в Вашингтоне. Я говорил с Рутером[30]. Он полагает, что сможет пристроить меня в профсоюзе автостроителей. Твердого обещания я не получил, но надежда есть. На следующей неделе я поеду в Оклахому. Вернусь через полмесяца. Надеюсь, ты сможешь поехать со мной. Я бы хотел познакомить тебя с моей семьей.

Тони уставилась в стол, улыбнулась, покачала головой.

— До ноября я буду болтаться между Вашингтоном и Флоридой. Мой сенатор тоже переизбирается.

— А, кроме того, я слишком спешу, так?

— Ник, я этого не говорила. Я лишь сказала, что у меня есть обязанности.

— Ну… Да, конечно. Разумеется. Обязанности.

До Вашингтона они в тот вечер не добрались. Переночевали в мотеле на полпути между Балтимором и Вашингтоном. Ей надо было переодеться перед работой, поэтому рано утром Ник привез ее домой.

Она тихонько открыла дверь, вошла на цыпочках. Две молодые женщины, вместе с которыми она снимала квартиру, спали. Тони приняла душ и прилегла на кровать в трусиках и бюстгальтере, решив немного подремать. Но провалилась в глубокий сон.

— Эй, детка!

Она открыла глаза, посмотрела на часы. Господи, начало девятого! Пора убегать.

— Тебе вечером звонили. Из Нью-Йорка, какой-то Бат. Я записала номер на обороте телефонного справочника. Обвела жирной рамкой.

3

Причиной звонка Бата стало приглашение, полученное им от отца во время обеда в квартире Джонаса в «Уолдорф Тауэрс».

— Ловко ты заставил комиссию отозвать повестку с вызовом тебя на сенатские слушания, — улыбнулся Бат. — Поздравляю.

— Господи, я уже и забыл про это.

— Когда мы обедали в последний раз, я уже знал, что повестка отозвана. А вот недавно мне рассказали, как ты это сделал.

— Фил Уоллейс — хороший юрист, но без ложной скромности скажу, что идея принадлежит мне.

— Нарушение антитрестовского законодательства, — покивал Бат.

— Совершенно верно. Я сообразил, что этим сенаторам без разницы, удачно расположены секции «Интерконтинентал эйрлайнс» или нет. Проблема состояла в том, что их подкармливали другие авиакомпании. Черт, у меня тоже есть пара своих конгрессменов. Поэтому я и поручил Филу и его мальчикам поискать доказательства сговора между тремя авиакомпаниями. Нарытого ими вполне хватило для подачи иска. Я не уверен, что нам удалось бы выиграть процесс, но уж на три-четыре года мы загрузили бы их повестками в суд, получив возможность знакомиться с их документацией. Кроме того, их расходы на адвокатов…

— А как насчет твоих расходов на адвокатов?

— Я не плачу вознаграждения за конкретную работу, — ответил Джонас. — Я оплачиваю их услуги чохом. Фил Уоллейс и его партнеры получают миллион долларов в год вне зависимости от того, делают они что-нибудь для меня или нет. На таких же условиях, хотя суммы и меньше, я сотрудничаю с другими юридическими конторами. С «Уилсон, Кларк и Йорк», например, или «Гурса-и-Ароса». Помимо этого я держу в штате еще дюжину юристов. Так что антитрестовский иск не увеличил моих расходов.

— Так или иначе, ты их напугал.

— Напутал. И они попросили сенаторов закруглить расследование. К радости сенаторов.

— В конторе только об этом и говорят. Тобой восторгаются.

— Я полагаю, говорят там и о тебе. И поздравляют. Дядя твоей матери вновь стал президентом Кубы.