Власти твоей нет надо мной

– Нет,– я упрямо покачал головой, махнув рукой Мукешу. Забинтованная голова гоблина будет болеть еще несколько дней, потому дворецкому стоит ограничить использование магии, но зная его упрямый характер, я не слишком на это надеялся. – Даже Бринадасиальм не решался использовать то, о чем ты думаешь.

– И между тем мы так и не нашли, кто руководил налетом на храм три года назад. Не смогли найти того, кто пытался выкрасть артефакты,– вся также задумчиво и безразлично вещал Кету, но его крылья все темнели, все больше походя на старое тряпье, изорванное ветром.– Кто-то с нашей стороны очень нечестно играет с мирозданием, друг.

– Но если это так, – меня всего передернуло от перспектив,– то он нарушает равновесие намеренно. И непросто с целью сместить ось власти.

– Этот кто-то стремится перевернуть наш мир. Изменить тот порядок, который существует.

– Если… – я скривился, вытерев каплю крови, что опять собралась под носом,– если это то, о чем я подумал, мы в большой беде.

– Удивительно, что Эдлиназаре позволили уйти в Подземный мир,– махнув тонким клинком, заметил Кетудриавиль.– Теперь ее нельзя использовать. Рогатый не позволит. Но между тем, удалось подставить тебя.

Друг сощурил глаза.

– Что ты успел сделать, что твое тело теперь так ведет себя при отсутствии девушки-равновесие?

– Ничего важного,– попытался я отмахнуться, зная, как может отреагировать на новость Мастер.

– Твое «ничего» может стоить нам всем очень дорого. Сколько у тебя времени, пока ты не обессилил совсем?

– Около десяти дней,– устало признался, уже сейчас чувствуя, как силы утекают туда, за грань нашего мира.

– Изумительно,– фыркнул Кет, тряхнув головой. – Меня почти убивает головная боль, Эдлина заперта в Подземном дворце и Князь не вернет ее еще несколько дней, а ты теряешь жизненную силу из-за того, что пожелал защитить человечку. Нас обошли по всем фронтам, друг.

– Не переживай,– я поднялся, чувствуя, что еще не готов сдаться. Не так просто и не столь подлому противнику.– Если наш скрытый враг взялся за такие проделки и правда играет с мирозданием, думаю, что и нам настало время испросить долги.

– Пойдешь к Пророчице? – Кет оскалился, показывая клыки. Никто не любил эту старуху, но мы были вынуждены с ней считаться.

– Она мне должна. Пусть помогает. Если я верно помню законы этого мира, девушку можно вернуть обратно.

– Очень бы хотелось. Потому как для всех остальных проход закрыт до весны, а без нее мы, скорее всего, просто превратимся в пепел. Хэй! Рогатый! – Кетудриавль поманил когтистым пальцем одного из демонов, что закончили поиск посторонней магии в моем доме,– проведи меня к своему командиру, милейший. Думаю, ему не помешает моя помощь, раз уж Пес слегка захворал. Да и мне надо бы размяться.

Скривившись, стоило только представить, какое месиво будет у завесы, как только туда явится Кет, я кивнул демону. Все же, военные дела – моя вотчина, и это решение требовало подтверждения.

– Только присматривайте за ним,– произнес я напоследок, понимая, что друг будет прорубаться вперед, за завесу, а не просто пытаться отогнать нападающих. Кетудриавиль никогда не мог вовремя остановиться, если его донимала головная боль.

**

Болота, укрытые едким туманном и сыростью, населенные сотнями мелких существ, чаще изгнанных или лишенных сил, встретили меня жуткими звуками. От этого скрипа и вой хотелось зажать уши, но делать так не стоило. Не сегодня.

Сменив облик на малый, не желая своими ногами пробираться по мшистым кочкам, большая часть из которых были живыми, я полетел на звук. Первые годы знакомства с местной хозяйкой я еще иногда удивлялся тому, что видел здесь, а потом перестал. Пророчица так давно и плотно напиталась самой различной магией, что и отыскать источник ее силы было невозможно, не то что предугадать, что именно выскочит на тебя из-за очередной, покрытой мхом коряги.

Звук, кажется, шел теперь со всех сторон, но я видел множество огней впереди, и эхо следов тех, кто приходил к старухе за советом или чем-то мене опасным, так что не мог ошибиться. Да и вредная ведьма не стола бы плутать меня по своим болотам. Кого угодно, но не меня.

Слишком велик был ее долг перед моим родом.

– Какие гости в моем скромном доме,– шепеляво, беззубо прошамкала старуха, стоило толкнуть старую, замшелую дверь, стоящую у самой кромки воды. – Я думала, ты занят в эти дни, Нимедасофер, чтобы найти время на визит к старой подруге.

Захлопнув дверь за собой, отрезая от нас сырой земляной запах болот и едкие туманы, я невольно кривился.

– Ты никогда не была моей подругой, Гвин. И прекрати этот маскарад. Напрасно стараешься,– я махнул рукой, обведя все кругом, и полуразрушенный дымный очаг, и стены, затянутые паутиной. И ее саму, невысокую, толстую и сморщенную, как старая поганка. Даже ее маленькие, черные глазки, посаженные за огромным кривым носом, меня сегодня нервировали.