Властитель душ

— Доктор, меня убивает непредсказуемость моей депрессии и приступов ярости. Случается, доктор, я засыпаю спокойный, счастливый (я не говорю сейчас о бессоннице, это особый разговор, это сущая пытка), но внезапно просыпаюсь среди ночи, охваченный безумной паникой. Я убежал бы куда глаза глядят, если бы жалкие остатки рассудка не удерживали меня. Мне страшно. Без всякой причины. Пугает все — дуновение ветра, блик света, воспоминание, сон. Преступник, терзаемый угрызениями совести, вряд ли испытывает такую муку, тоску, тяжкое предчувствие. Мне кажется, что мне грозит наказание, но за что — позабыл. Ужас, тоска перерождаются в ярость, она клокочет во мне, раздирает душу и, в конце концов, изливается на других. Я совершаю тогда ужасные поступки, сам не знаю как, — одному из них вы были свидетелем. Вот такая у меня жизнь. Хотя можно ли назвать это жизнью? Спасите меня, доктор.

Голос Вардеса звучал глухо, прерывался, лицо искажалось страданием, когда он смотрел на Дарио, но стыдливость мешала открыться до конца: признаваясь в одних слабостях, он умалчивал о других, еще более постыдных.

— Мой метод, — снова заговорил Дарио, — сродни инстинктивным прозрениям поэтов и художников: они транспонируют в более высокий регистр низменные страсти и питают ими духовную силу. Точно так же мы поступаем с физическим веществом, я имею в виду процесс пищеварения. Так вы доверяетесь мне?

— Да, — устало ответил Вардес.

В глубине души он презирал и ненавидел Дарио, как презирал и ненавидел самого себя, но могучая сила надежды толкала его к доктору Асфару. Кто знает, быть может, Вардес, преодолев начальный этап и выговорив самое трудное первое слово, вошел во вкус исповедальных бесед и ему понравилось делиться своими тайнами?

Он думал: «Приду разок, другой. А вдруг? Другого врача я всегда успею найти».

Дарио продолжал негромко, из всех сил стараясь говорить спокойно, властно и ласково:

— Мы начнем, как начинают классические психоаналитики-фрейдисты. Это всего лишь начало, но оно необходимо. Мы прекратим, как только обнаружим первое ключевое понятие. Ложитесь сюда, на кушетку, — продолжал он, беря Вардеса за руку и подводя к узкому диванчику, обтянутому серым тиком, в затененном углу кабинета. — Постарайтесь расслабиться. Ничего не бойтесь. Мы прекратим сеанс, как только вы почувствуете усталость. На меня не смотрите. Можете закрыть глаза. Не поворачивайтесь ко мне, меня здесь нет. Я буду задавать вопросы, но я только голос, невидимый помощник, воспринимающий аппарат, который не может ни судить, ни принуждать. В основе моего метода не принуждение, а полнейшая свобода, раскрепощение, а не ограничение. Вы освободитесь от страданий. Расслабьтесь. Доверьтесь.

Первый сеанс начался.

18

Через тринадцать лет доктор Асфар был в зените славы, визит к нему стоил очень дорого. Дамы сходили по нему с ума. Их предостерегали: «Он — мошенник. Обаятельный, известный, но что-то тут нечисто…» «Все это зависть, злоба коллег-неудачников, мы понимаем, откуда наветы», — думали пациентки.

Лихо надвинув шляпку на левый глаз или уподобив ее ангельскому нимбу, в зависимости от моды, француженки из богатых буржуазных семей, привыкшие все считать, придирчиво озирали приемную на улице Ош в особняке доктора Асфара, видели высоченный потолок, стены, увешанные картинами, пушистые ковры, обширный сад за балконной дверью, и говорили, качая головой:

— Сразу видно, богатейший человек. Какая роскошная обстановка! Он врачует не тела, он врачует души, — прибавляли они.

И повторяли повсюду титул, который доктор присвоил себе и сообщил по секрету одной из них: «Асфар — властитель душ».

Дамы ждали у дверей кабинета. Наступила осень, и они были в плотных костюмах, черных, коричневых, на плечах или на коленях лежали пушистые лисы, чернобурки и рыжие. Странно смотрелись тонкие бархатные лапки и мертвые мордочки лис рядом с безжизненными загримированными женскими личиками, казалось бы тоже неподвластными времени. Но в самой неприступной крепости есть бойницы, и сквозь них враг издалека замечает огонь; точно так же дам выдавали глаза, откуда выглядывала мрачная, постаревшая, смятенная душа. От чего они лечились? От обычных женских маний. Погони за плотскими наслаждениями. Тоски из-за невозможности их испытывать. В основном к Дарио обращались женщины.