Властитель мира

Годфруа расхохотался и дружески ткнул его в плечо. Они познакомились восемь лет назад во время военных действий в Новой Гвинее и сразу же прониклись взаимной симпатией. Простота Гуго, хоть он и был братом короля Франции, и его опыт покорили Годфруа, который, в свою очередь, произвел впечатление на графа своей смелостью и прямотой. Однако помимо этих общеизвестных черт характера, у двоих мужчин нашлось еще нечто общее: оба были любителями и тонкими ценителями культурных ценностей, что весьма редко встречалось в эти неспокойные времена.

Часто долгими вечерами во время осады Ириана[11] они вместе предавались своей страсти к эпической поэзии, читая друг другу длинные отрывки из Тассо или Ариосто и рассуждая о достоинствах новых послевоенных поэтов. Сам жанр познал неожиданный взлет вследствие исчезновения мировых развлекательных сетей во время великого катаклизма 2061 года.

– Вы прибыли к нам сразу за Раймундом де Сен-Жилем, Годфруа. Я уже начал опасаться, не остановила ли вас в последний момент какая-нибудь досадная помеха, лишив возможности блистать во время этой кампании.

– Напрасные тревоги, ничто не могло бы удержать меня от участия в крестовом походе во имя служения Всевышнему. Некоторые административные неурядицы задержали меня in extremis[12], только и всего. Все сеньоры уже поднялись на борт?

– Все… кроме одного. Роберт де Монтгомери еще не с нами.

Услышав это имя, Годфруа почувствовал, как потускнела радость, которую он испытал, встретив старого друга.

– Роберт Дьявол, – вздохнул он.

– Вам не следовало бы так его называть, вы можете оговориться в его присутствии.

– Я не боюсь этого человека.

– Нимало не сомневаюсь. И тем не менее он пользуется огромным влиянием среди большинства крупных французских феодалов и вплоть до других европейских дворов.

– Знаю, но он такой не один. Мы не должны допустить, чтобы фанфаронство этого ультра заставляло нас идти у него на поводу. В конце концов, ему бы следовало привыкнуть слышать такое прозвище. Разве не верно, что он его вполне заслужил?

– Похоже что так, – согласился Гуго. – Кстати, возможно, именно потому, что прозвище так ему подходит, оно и приводит его в бешеную ярость. Сколько раз при дворе своего брата я видел, как он лишь с величайшим трудом удерживает себя в руках, и только потому, что ему показалось, будто кто-то назвал его так за спиной.

Годфруа недоумевающе развел руками:

– Для меня по-прежнему остается непостижимым, как удалось убедить папу принять подобного человека в наши ряды.

– Даже Урбан не мог себе позволить отказаться от поддержки столь существенного контингента, коим является его армия.

– Еще полгода назад из-за бесчинств, которые он творил и продолжает творить до сих пор на своих землях, речь шла о его отлучении от церкви!

– Разумеется, но вы, как и я, знаете, что политические соображения часто берут верх над вопросами морали.

– Знаю, но никогда с этим не смирюсь. Тем более что у этого человека есть неприятная привычка заражать бо́льшую часть тех, кто его окружает, своими пагубными воззрениями. Я уверен, что к концу путешествия мы обнаружим среди нас вдвое больше ультра, чем мы бы имели без него.

– Будем надеяться, что вы окажетесь не правы. Значит, мы должны быть более убедительны, чем он.

Годфруа не скрывал своего скепсиса:

– Для нашего крестового похода было бы куда предпочтительней обойтись вообще без него. Возможно, Господь в своей бесконечной мудрости ниспошлет ему в последнюю минуту действительно серьезную помеху, чтобы помешать его челноку взлететь.

Гуго заставил себя рассмеяться, но никакого веселья не испытывал. Без сомнения, он бы тоже предпочел, чтобы этот человек не поднимался на борт его корабля.

* * *

Ч – 25:03

Люди из 78-го смешанного пехотно-кавалерийского подразделения добрались до пункта своего расквартирования в несколько взвинченном состоянии. По прибытии на место сбора большинство из них были вынуждены как минимум двадцать часов ждать посадки в Нахоре, и возбуждение, испытанное при приближении к «Святому Михаилу», лишь отчасти разогнало накопившуюся нервную усталость. Поэтому заселялись они шумно, словно банда подростков, обживающая спальню своего интерната.

В общей каюте номер 48–57 насчитывалось сорок коек. Значит, больше половины подразделения будет находиться здесь. Помещение имело форму шестиугольника, пять сторон которого занимали секции по восемь коек. Сами койки были заключены в ячейки, прикрепленные прямо к стене и расположенные в два яруса, по четыре в каждом. В шестой стене каюты находилась дверь, ведущая в круговой коридор, куда выходили и другие общие каюты этого сектора, в свою очередь вписанные в общий шестиугольник.