Властитель мира

Разум Танкреда проследил траекторию движения противника: тому оставался всего один шаг, чтобы добраться до него. Метавоин не успевал ни развернуться, ни занять позицию. Сработал инстинкт самосохранения: он совершил четверть оборота корпусом назад и отклонился в сторону как раз в тот момент, когда Арган, завершая свой рывок, готовился нанести удар. Острое лезвие пропороло куртку, отделив правый карман даже без треска разрезаемой ткани. Танкред мгновенно перехватил скользнувшее ему под мышку предплечье и одновременно развернулся, заставив руку Аргана проделать оборот вокруг собственного локтя и отвести клинок. Но движение главаря легионеров оказалось слишком стремительным, и его сустав мгновенно сломался с громким хрустом, направив нож прямо по оси его рывка. Танкред внезапно понял, что сейчас произойдет, и попытался изменить направление руки легионера, которую все еще удерживал. Но сила инерции заставила Аргана напороться на собственное ионизированное лезвие, которое без малейшего усилия вошло в его тело прямо под солнечным сплетением, начисто перерезав все, что встретило на своем пути. Даже позвоночник едва замедлил продвижение клинка, перерубившего его и мгновенно перекрывшего поток информации, которая позволила бы мозгу Аргана ощутить боль и осознать неизбежность конца. Прежде чем его лицо лишилось всякого выражения, на нем отразилось только безмерное удивление.

Помощник Роберта де Монтгомери бесшумно рухнул на пол – мертвый.

VII

1 сентября 2205 ОВ

Верный привычке, прапорщик Юбер разбудил обитателей общей каюты номер 48–57 истошными воплями, обзывая их самыми цветистыми кличками, дабы заставить пошевеливаться.

Льето, который не любил валяться в кровати, тут же вскочил и оделся в утреннее: верх – белая рубашка и короткая куртка, низ – коричневые тренировочные штаны и легкие спортивные туфли. На завтраке свободная форма одежды допускалась; по уставу он оденется после столовой. Тщательно, одну за другой, застегивая пуговицы на рубашке, он подошел к койке Танкреда, которому, похоже, подняться было непросто.

– Что, Танкред, припозднился ты ночью? – прогромыхал он на всю каюту. – Из чего я заключаю, что вечерок удался!

Его шутка ни у кого не вызвала смеха. Во время подъема настроение в каюте царило довольно хмурое.

– Бросьте свои дурацкие шуточки, Льето Турнэ! – рявкнул прапорщик. – И собирайтесь быстрее, если не хотите получить пару поджопников для скорости!

– Слушаюсь, прапорщик, – ответил Льето, не удержавшись от улыбки при мысли, как старина Юбер будет отвешивать ему плюхи.

Тем временем Танкред наконец уселся на койке и отбросил простыню, собираясь встать. Только сейчас Льето заметил следы ушибов на лице своего лейтенанта. Его улыбка тут же испарилась. Он примостился рядом и заговорил тише:

– Ого, вижу, ты влип в неприятности, друг мой. Нашлись безголовые, которые решили с тобой помериться? Думаю, на данный момент они горько сожалеют.

Танкред, с опухшими глазами и пробивающейся щетиной на щеках, правой рукой растирал затылок, стараясь стряхнуть сонливость. Голос у него был хриплый:

– По правде сказать, боюсь, уже не сожалеют…

Тон Танкреда вызвал у Льето живейшее беспокойство. Кое-кто из находившихся поблизости солдат тоже расслышал ответ лейтенанта и, хоть и глядел в сторону, внезапно проявил повышенный интерес к их беседе.

– Ладно, сейчас расскажешь в столовой, там будет поспокойнее, – заключил Льето, обведя суровым взглядом нескромных свидетелей. – Собирайся спокойно, я займу тебе место.

Поскольку на завтраке чтения священных книг не предусматривалось, по утрам столовая была местом шумным и беспокойным. Солдаты приветствовали друг друга, перекликались, весело шутили между собой, пытаясь вдохнуть немного жизни в начало нового дня, обещающего стать таким же томительным, как и предыдущие. Пора бы уже этому путешествию закончиться; пять оставшихся недель грозили стать долгими для армии из сидящего взаперти уже семнадцать относительных месяцев миллиона мужчин и женщин.

Танкред и Льето завтракали в стороне от остальных, вдвоем устроившись в конце длинного стола. Льето, как всегда, ел с большим аппетитом. Танкред, напротив, не прикоснулся ни к чему из стоящей перед ним еды. Только пригубил кофе, рассказывая другу, который внимательно слушал и все больше тревожился, о произошедшей накануне стычке.

– А ты уверен, что это был именно Арган? – спросил Льето. – Может, просто похожий легионер?

– Уверен, – твердо заверил Танкред. – Такую предательскую рожу нелегко забыть.

– Верю. Значит, как я понял, увидев этих трусов, которые вшестером против двоих избивали бесшипников, ты не мог не вмешаться?

Льето задал вопрос для порядка: раны на лице Танкреда говорили сами за себя.

– Они должны были поплатиться! – воскликнул тот чуть громче, чем следовало. – Нельзя бесконечно творить зло и рано или поздно не ответить за это!

– Ладно, ладно, – умерил его пыл Льето, чтобы друг не привлекал к себе лишнее внимание. – Ты полез в драку. Отлично. Я бы поступил так же. И как закончилась потасовка?