Властитель мира

Я без всякого труда представлял себе миллиарды выращенных непосредственно в кремниевых схемах, впечатанных в них до последнего атома и постоянно подпитывавшихся искусственной кровяной плазмой клонированных сенсорных нейронов у него внутри. БиоСтрукту были доступны любые, даже мельчайшие операции по внешнему или внутреннему контролю над «Святым Михаилом», и мне они невольно виделись как действия бесчисленных нервных или мускульных окончаний парящего передо мной огромного мозга. Конечно, это была лишь воображаемая картина. Но какая картина!

Только в последний момент я узнал, на какой пост меня определят. Я нисколько не сомневался, что меня мобилизовали исключительно из-за моих навыков пультовика 2CG и что мне, вероятно, предстоит работать с Нод-2. Однако спектр задач, связанных с управлением биоСтруктом, был очень широк, а уж установленный на «Святом Михаиле» требовал особенно внушительного количества суперспециалистов.

Разумеется, ни одного класса Ноль не назначили бы на столь ответственную должность, если бы биопрограммисты высокого уровня не были такой редкостью. Позже я узнал, что из ста семидесяти двух работающих с Алмазом техников сто двадцать три были бесшипниками! Очевидно, власти увидели в этом серьезную проблему для себя и, дабы скомпенсировать возникший дисбаланс, установили в пультовых железную дисциплину. Здесь правила поведения были строже и исполнялись неукоснительней, чем в тире, где стреляют боевыми зарядами.

Моя команда состояла из восьми человек, и семь из них были бесшипниками. В наши обязанности входило управление распределением термической энергии на борту. Говоря яснее, отопление и климатическая система. Мы должны были следить за соблюдением температурных норм во всем корпусе с точностью до полуградуса по Цельсию. Но за обманчивой прозаичностью этой задачи скрывалась ее основополагающая важность. Слишком большие локальные перепады температур могли повлечь за собой структурные деформации, которые, распространившись в масштабе такого корабля, как «Святой Михаил», рано или поздно проделали бы многометровые разрывы в корпусе.

Когда я впервые уселся за свой пульт, ладони у меня стали влажными. Сочетание стекла и хромированного металла в рабочих консолях показалось мне излишне строгим, но это было частью обстановки, неизбежно связанной с высокими технологиями. Такой биоСтрукт, как Нод-2, и не может выглядеть расхлябанно, как робот-уборщик.

Поудобнее устроившись за пультом, я вытащил из кармана небольшой черный футляр и осторожно достал оттуда два длинных посеребренных кабеля, с одной стороны заканчивающихся полым штырьковым разъемом, а с другой – серым матовым каучуковым диском, усеянным концентричными металлическими кружочками. Это были мои щупы, основной рабочий инструмент любого оператора биоСтрукта. Два электрода, которые биопрограммисты часто заказывают по своей мерке, чтобы они с максимальной плотностью прилегали к месту электроэнцефалограммы. Хотя реальная польза от щупов по мерке всегда казалась мне сомнительной, я по глупости пошел на поводу у коллег и тоже, в ущерб семейному бюджету, заказал себе такие в специализированной мастерской.

Затем из специальной коробочки, расположенной рядом с пультом, я вынул два маленьких пластыря и наклеил по одному на каждый электрод. После чего закрепил щупы у себя на висках и воткнул штекеры в центр пульта. Я выполнил все действия как некий незначительный, множество раз повторяемый ритуал, который предшествует самому главному моменту в жизни любого оператора пульта: подсоединению к биоСтрукту.

Едва контактные разъемы вошли в пульт, я ослеп. Нод-2 проложил себе путь к моим зрительным нервам, взяв на себя визуальное восприятие. Какое-то время в черноте завивались вокруг собственной оси длинные горизонтальные ленты, затем все поле зрения поглотила глубокая тьма, более непроницаемая, чем любой мрак в реальности. Потом на периферии появились радужные разводы, как капельки масла в луже, отражающей свет солнца, и мало-помалу превратились в незабываемое зрелище. Лес гигантских деревьев тянул свои ветви вверх, к постоянно меняющему свой цвет своду, и каждая ветвь оканчивалась белыми шарами разных размеров, символизирующими все уровни, все панели управления Нод-2. Длинные световые нити связывали сферы между собой, а корни деревьев, по сравнению с которыми операторы казались жалкими муравьями, погружались в туманные глубины, где находились в постоянном движении пятнышки света. Сейчас я находился в своей рабочей области. В Инфокосме Нод-2.

Тогда я обеими руками взялся за две черные сферы, возвышающиеся в центре пульта – устройства ручного управления. Закрепленные на оконечности манипулятора, эти штуковины размером с апельсин были покрыты кнопками с выгравированными техническими символами. Поскольку сферы вращались во всех направлениях, операторы могли комбинировать кнопки между собой. Едва рефлексы, позволяющие работать вслепую, приходили в норму, становилось возможным выполнять все текущие задачи во вселенной биоСтруктов.