Властитель тёмной стороны

Он слегка подвигался вперед-назад.

Это было не особо приятное ощущение — это было больно. Она всхлипнула, пытаясь сдержать стоп-слово. Желая порадовать его. Желая, чтобы это прекратилось.

Раздался гул, и он прижал что-то мягкое к ее клитору. Она замерла от удивления, рефлекторно отстраняясь.

Фыркнув от удовольствия, он потянул ее обратно, войдя чуть ли не еще глубже, и она вскрикнула.

Сильные вибрации обрушились на пульсирующий клитор и срезонировали с жгучей болью в растянутой попке. Не комфортно и совсем не мило, но странно и наполняет потрясающими ощущениями.

— Ты умничка, — похвалил он низким хриплым голосом. Вирджил обернул ремни вокруг ее бедер закрепив вибратор напротив клитора. Его мощные руки держали ее за бедра, и он подался назад, сначала медленно. Он добавлял и добавлял лубриканта, пока его член не стал скользить.

Он полностью вошел в нее, а потом вышел и снова вошел. Трение члена о множество нервных окончаний было потрясающим. Она дрожала, не в силах двигаться или думать, она могла только испытывать эти болезненные, потрясающие, волнующие ощущения, вызванные тем, как он двигался вперед и назад, и требовательные вибрации, терзающие клитор. Давление и желание кончить нарастали в ней с бешеной скоростью, и она зависла на грани оргазма.

Едва балансируя на ней. Ее тело застыло. Она тяжело дышала.

— О, Боже, о, Боже, о, Боже, я не могу.

Он рассмеялся и обхватил ее, чтобы прижать вибратор к клитору, вгоняя член поглубже.

Она разлетелась на осколки, все внутри нее — абсолютно все — смыли огромные, ужасающие волны удовольствия. Ее тело сотрясали неподконтрольные ощущения, а из груди вырвался пронзительный крик. Его твердые руки удерживали ее дрожащее тело, пока он врезался в нее снова и снова, погружая ее все глубже и глубже в огромное озеро удовольствия.

— Я больше не могу, — понял Вирджил. Слишком мягко внутри нее, и слишком тугое кольцо мышц у ее попки, обхватывающей основание члена. Еще… еще немного.

А затем мышцы его ног напряглись. Давление в районе копчика нарастало, сжимая его яйца, пока те не поджались вверх к паху, и через секунду огненное удовольствие хлынуло в член. Освобождение пронеслось по его члену и вырвалась наружу в спазмах, от которых замирало сердце.

Он толкался в нее резко, так глубоко, как только мог, пока его глаза не закатились от невероятного удовольствия.

Пот стекал по позвоночнику. Он сделал глубокий вдох. Вирджил бы с радостью стоял здесь вечно, наслаждаясь радостью пребывания в ней, но она начала слабеть.

Он расстегнул ремни на ее бедрах и убрал вибратор. Она вздрогнула. Ее голова поникла, и только шарфы не давали рухнуть, распластавшись по оттоманке.

— Милая, подожди еще минутку, — сказал он, проведя руками по ее гладкой спине.

Он вышел из нее, и она застонала. Он улыбнулся.

Сняв презерватив, он вытер ее влажными салфетками. Ее киска реагировала на прикосновение холодной ткани небольшими спазмами, и от этого ему захотелось снова ее трахнуть. И снова, и снова.

Вместо этого он ее развязал. Взяв ее на руки, он придвинул кресло поближе к огню и расположился в нем. Она свернулась калачиком у него на коленях, положив голову ему на грудь. У нее был смущенный вид. Потерянный. Она слегка дрожала.

— Красавица Саммер. Ты очень смелая, — он гладил ее, согревая кожу теплом своих рук, крепко удерживая ее в своих объятиях. Прижимая к себе. Он поцеловал ее в щеку, желая только одного — удержать ее, удержать рядом с собой навсегда. — Господи, я люблю тебя.

— М-м-м, — она подняла руку и погладила его по щеке, а потом замерла. — Что?

— Ты слышала, что я сказал, — он ткнулся носом в ее волосы. Он когда-нибудь сможет снова почувствовать запах ванили и не заработать немедленную эрекцию? — В этом году я получил жестокий урок. Никогда нельзя считать, что кто-то знает, что именно я чувствую. — При этом пострадала его кузина Кайли, и он отчасти в этом виноват. Это останется его виной до гроба. Не колеблясь, он заговорил снова: — Тебе никогда не придется догадываться о моих чувствах к тебе. Я люблю тебя, Саммер.

Ее губы приоткрылись… и плотно сжались. Она покачала головой.

— Нет, не любишь. Это из-за секса. Мы едва знакомы. Ты не можешь всерьез считать, что любишь меня.

Его надежды стали исчезать, смываемые холодной волной разочарования, но потом он сжал зубы. Она права. Они плохо друг друга знают, из чего следует, что она представления не имеет, каким чертовски упрямым он бывает.

— Не могу? — он потерся своей щекой о ее. — Я многого не знаю о твоем прошлом, но знаю тебя, детка. Знаю, как ты реагируешь, когда пугаешься или что-то хочешь, как много для тебя значит помогать людям, и что ты делаешь, когда злишься, — он улыбнулся, вспомнив, как она ударила того ублюдка. Он поднял ее подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.

— Я знаю, как сильно нужен тебе, как не безразличен тебе.

— Я… — ее голос задрожал. — Ты слишком спешишь, Вирджил.

Только посмотрите: она не отрицала ни то, что нуждается в нем, ни то, что он небезразличен ей.

— Думаешь?