Властители античных морей

Именно этим ужасом порожден повсеместный обычай убивать незнакомцев, прибывших с моря, обычай, закрепленный в мифах о Бусирисе и упомянутый в повести об Унуамоне. Геракл испытал его на себе не только в Египте: когда он возращался после разрушения Трои и похищения коней, его корабль прибило бурей к Косу, и "жители Коса приняли его флот за пиратский и стали метать в него камни, не давая пристать к берегу. Но Геракл ночью высадился и захватил остров, убив при этом царя Эврипила, сына Посейдона и Астипалеи" (3, II, VII, 1). Похожая история произошла с Катреем и Телегоном. Убивали чужеземцев и критяне - руками великана Тала. Царь фракийского племени бистонов, обитавшего на побережье напротив Фасоса, Диомед скармливал всех чужеземцев своим коням, пока Геракл не накормил этих рысаков мясом их хозяина. Ахиллу пришлось убить Тенеса - царя Тенедоса - лишь потому, что он, "увидев эллинов, подплывающих к Тенедосу, стал препятствовать их высадке, бросая в них камни" (3, Эпитома, III, 26). Подобная же встреча была оказана аргонавтам. Страх был первой реакцией феакиянок, увидевших полуживого Одиссея, выброшенного на их берег бурей; царевна успокаивает их и себя словами (11б, VI, 199-200):

Стойте! Куда разбежалися вы, устрашась иноземца?

Он человек незломышленный; нет вам причины страшиться...

Но встреченная Одиссеем переодетая феакийкой Афина дает своему любимцу истинно божеский совет (11б, VII, 28-33, 37-42):

"Странник, с великой охотой палаты, которых ты ищешь,

Я укажу; там в соседстве живет мой отец беспорочный;

Следуй за мною в глубоком молчанье; пойду впереди я;

Ты же на встречных людей не гляди и не делай вопросов

Им: иноземцев не любит народ наш; он с ними неласков;

Люди радушного здесь гостелюбия вовсе не знают..." ...

Кончив, богиня Афина пошла впереди Одиссея.

Быстрым шагом, поспешно пошел Одиссей за богиней,

Улицы с ней проходя, ни одним из людей феакийских,

На море славных, он не был замечен; того не хотела

Светлокудрявая дева Паллада: храня Одиссея,

Тьмой несказанной она отовсюду его окружила.

И хотя в то время уже бытовало у греков мнение, что следует "чтить, во-первых, богов, во-вторых, родителей, в-третьих, чужестранцев и странников" (24, с. 428) и что

Боги нередко, облекшися в образ людей чужестранных,

Входят в земные жилища, чтоб видеть своими очами,

Кто из людей беззаконствует, кто наблюдает их правду

(Пб, XVII, 485-487), не оно определяло образ действий грека, египтянина или финикийца. Убивать надо всех: бессмертным богам это вреда не причинит. В лучшем случае они поступали так, как об этом сообщает Фукидид: "В древности эллины и те из варваров, которые жили на материке близ моря, а равно все обитатели островов, обратились к пиратству с того времени, как стали чаще сноситься друг с другом по морю... Тогда это занятие не считалось постыдным, скорее, приносило даже некоторую славу. Доказательство этого представляют... древние поэты, везде предлагающие пристающим к берегу людям один и тот же вопрос: не разбойники ли они? так как ни те, которых спрашивают, не считают это занятие недостойным, ни те, которым желательно это узнать, не вменяют его в порок" (35, 1,5). Такой вопрос предлагал Нестор сыну Одиссея. Почти дословно он повторен и в гимне Аполлону Пифийскому, приписывавшемуся Гомеру.

Но чаще вопросов не задавали. Действовало правило Варфоломеевской ночи: убивай всех, бог узнает своих. У некоторых племен этот обычай стал культовым. Так, у горного карийского племени кавниев (между прочим, считавших себя выходцами с Крита) были однажды воздвигнуты храмы чужеземным богам. Но затем, пишет Геродот, "они раскаялись в этом и решили почитать только отечественных богов. Тогда все кавнии, способные носить оружие, вооружились: ударяя копьями по воздуху, они шли до калиндийских пределов и восклицали при этом, что изгоняют чужеземных богов" (10, I, 172).

Средиземное море становилось тесным. На севере лежало другое море, уже освоенное финикийцами. Его волны оставили свою соль и на бортах эллинских кораблей: во времена Катрея там побывали аргонавты. Но путь в Понт им указал слепой прорицатель Финей. Финикиец. Указал только потому, что среди аргонавтов оказались его зятья Зет и Калаид. Не море само по себе страшило греческих кормчих. Их страшил путь в него. Путь был узок, и его надежно охраняли корабли Приама.

Троя была кровно заинтересована в контроле Проливов. Корабли черноморских народов привозили к берегам Малой Азии отборную пшеницу, шкуры редкостных зверей, оружие из нержавеющей стали, затейливую утварь и ювелирные изделия, а главное - высоко ценимых колхидских и скифских рабов. Насытив финикийский рынок, черноморские торговцы неизбежно должны были завязать контакты с союзниками финикийцев - дарданцами. Троя стала златообильной, она соперничала с Микенами. Посредническая торговля во все времена была выгодным предприятием.