Властители античных морей

Флот Антония, насчитывавший не менее 500 кораблей, армия численностью 100 тыс. пехотинцев и 12 тыс. всадников двинулись к Италии. Когда корабли обогнули Пелопоннес, Антоний увидел, что у мыса Акция его поджидает флот Агриппы, состоявший из 250 кораблей, а также 80 тыс. пехотинцев и примерно 12 тыс. всадников. Корабли Агриппы были более подвижны и лучше укомплектованы, но количественное соотношение уравнивало шансы, хотя Антонию пришлось сжечь часть своего флота из-за нехватки людей.

Битва состоялась 2 сентября 31 г. до н. э. и была проиграна Антонием почти сразу, несмотря на то что ему сопутствовал несомненный успех. Историки до сих пор гадают, какая причина побудила Клеопатру в разгар боя, когда весы Фортуны начинали склоняться на сторону Антония, дать приказ своим 60 кораблям возвращаться в Александрию. Увидев, что ее флагманский корабль «Антониада» в сопровождении других пытается прорвать двойной строй александрийского и римского флотов, сея беспорядок и смятение, Антоний пересел с флагманской декеры на более легкую пентеру и бросился вдогонку. Это вторая загадка, заданная историкам: зачем он это сделал? Плутарх без тени сомнения говорит, что Антоний «словно бы сросся с этою женщиной и должен следовать за нею везде и повсюду» (26б, 66). Но скорее он решил догнать ее, чтобы узнать, в чем дело, и вернуть эскадру, а когда догнал, было уже поздно: его войска, в полной уверенности, что полководец их покидает, «опустили руки».

В следующем году Египет стал римской провинцией, а Октавиан единовластным правителем необъятного государства, ставшего три года спустя империей.

Заботу о ее безопасности он поручил местным правителям, искусно возбуждая их алчность и поддерживая на должном уровне взаимную подозрительность и ненасытность. Так, царьку Галатии и расположенной южнее ее Ликаонии — Аминте, переметнувшемуся от Антония к Агриппе при Акции, он пожаловал Исавры, традиционное прибежище пиратов, которое Антипатр Дербет считал своей собственностью. Аминт разрушил город до основания и начал строить поблизости Новые Исавры, но аппетит его так разыгрался, что вслед за Исаврами он захватил считавшиеся неприступными Кремну и Дербу, расположенные в области, населенной полудикими гомонадами, не знающими, как уверяет Страбон, ни морского дела, ни даже соли. Затем он оккупировал значительную часть Фригии. В одной из стычек ему удалось убить Антипатра, но вскоре после этого Аминт сам попал в плен к гомонадам, захваченный из засады, организованной женой тирана. Аминт был казнен, и его гибель послужила Риму долгожданным поводом для вмешательства в дела горного Тавра. В том же 25 г. до н. э. правитель Сирии Сульпиций Квириний провел в тех местах обширную карательную экспедицию, принудив гомонадов к сдаче, захватил, по свидетельству Страбона, 4 тыс. пленных и «распял их по соседним городам, лишив страну обороноспособного населения» (33, С569).

Перешедшего к нему Клеона Октавиан также осыпал неслыханными почестями, сделал верховным жрецом мисийского Зевса и властителем обширной области в Мисии. Клеон умер через месяц после вступления в должность, по всей вероятности отравленный жрецами, возмущенными бесчинствами и безбожием нового владыки.

Те, кто не желал признавать власть Рима, сами подписывали себе приговор. Были уничтожены шайки Зенодора, орудовавшие в районе Дамаска и совершенно парализовавшие торговлю Финикии е Аравией. Расквартированные в Сирии римские легионы явились гарантами порядка в этой области и в соседней Иудее, где «из тираний возникли разбойничьи шайки. Мятежники разоряли страны, как свою, так и соседнюю; другие же, действуя заодно с правителями, грабили чужое добро и подчинили себе значительную часть Сирии и Финикии» (33, С761). Префект Египта Гай Петроний расправился с местными пиратами, которые захватили несколько городов, обратили их жителей в рабство и даже разбили статуи Октавиана Августа. «Всех их, — пишет Страбон, — Петроний захватил в плен живыми, подплыв на плотах и кораблях» (33, С820), а потом разгромил пиратские гарнизоны, засевшие в городах и крепостях.