Властители Рима

В то же время Марк Антоний увяз в восточных войнах. Потерпев в 36 году до нашей эры тяжелое поражение от парфян, Антоний в следующем году не затевал новых войн. Единственной войной в его владениях тогда была война с Секстом Помпеем, которого, как уже говорилось выше, разгромил и казнил полководец Марка Антония Титий. В начале же 34 года до нашей эры Марк Антоний вторгся в Армению и потребовал от армянского царя Артавазда согласиться на брак его дочери с сыном Антония и Клеопатры, а затем пригласил его в свой лагерь на переговоры. Артавазд пытался уклониться от встречи, но римские войска продвинулись к столице Армении Артаксате, и Артавазд вынужден был прибыть к Марку Антонию, но вместо переговоров тот приказал схватить его и заковать в золотые цепи. После этого римляне осадили Артаксату. Арташес, сын Артавазда, не смог отстоять свою столицу и бежал к парфянам. Римляне захватили столицу и всю царскую семью, которая вместе с самим Артаваздом была отправлена в Александрию. Армению Антоний объявил завоеванной, а за счет богатой добычи существенно пополнил свою казну. Малую Армению Марк Антоний отдал своему союзнику, царю Понта Полемону, часть Армении получил и другой союзник Антония — Артавазд Антропатенский, а царем самой Армении объявил Александра Гелиоса, своего малолетнего сына от Клеопатры. Вдобавок к этому Марк Антоний объявил Александра Гелиоса царем Мидии и Парфии (после того, как эти страны будут завоеваны). Раздал он царские титулы и другим своим детям от Клеопатры. Птолемей Филадельф был провозглашен царем Финикии, Сирии и Киликии, а маленькая дочь Антония и Клеопатры, Клеопатра Селена, была объявлена царицей Ливии и Кирены (Киренаики). Не забыт был и внебрачный сын Клеопатры от Юлия Цезаря — Цезарион, провозглашенный Марком Антонием соправителем Клеопатры как царицы Египта, Кипра, Африки и Келесирии. Поскольку все дети были слишком малы, управление дарованными землями продолжали сохранять Антоний и Клеопатра. Помпезность этого мероприятия была направлена на то, чтобы подчеркнуть среди эллинизированных слоев населения идею восстановления мировой державы Александра Македонского во главе с Марком Антонием и Клеопатрой. Роль Клеопатры в политике Марка Антония явно возросла, однако в Риме это вызвало крайне негативную реакцию. Проведенным в Александрии триумфом, когда он провел по улицам столицы Египта закованного в золотые цепи царя Артавазда, Антоний, по словам Плутарха, «жестоко оскорбил римлян, видевших, что в угоду Клеопатре он отдал египтянам прекрасное и высокое торжество, по праву принадлежавшее отечеству».

Форум во Вьенне, Франция. Начало I в.

То, что Антоний даровал своим многочисленным детям различные царства, могло быть встречено с пониманием на Востоке, но не в привыкшем к республиканским традициям Риме, где это, наоборот, снижало его авторитет. Его уступки Клеопатре также вызывали у римлян раздражение, а Антоний дарил ей даже земли, — как пишет Плутарх, «к ее владениям прибавились Финикия, Келесирия, Кипр, значительная часть Киликии, а кроме того, рождающая бальзам область Иудеи и та половина Набатейской Аравии, что обращена к Внешнему морю (Красному морю)».

По словам Светония Транквилла, Октавиан пытался упрекать Марка Антония за его предосудительную в глазах римлян связь с Клеопатрой, но Антоний, бывший с ним тогда еще в приятельских отношениях, писал ему в ответ: «С чего ты озлобился? Оттого, что я живу с царицей? Но она моя жена, и не со вчерашнего дня, а уже девять лет. А ты как будто живешь с одной своей Друзиллой? (Полное имя жены Октавиана Августа было Ливия Друзилла.) Будь мне неладно, если пока ты читаешь это письмо, не переспал со своей Тертуллой, или Терентиллой, или Руфиллой, или Сальвией Титизией, или со всеми сразу, — да и не все ли равно в конце концов, где и с кем ты путаешься?»

Цитируемое Светонием Транквиллом письмо Марка Антония, судя по его упоминанию о том, что Клеопатра его жена уже девять лет, относится к 33 году до нашей эры. Именно тогда отношения между Октавианом и Марком Антонием обострились, а затем и вовсе испортились. Связь Марка Антония с Клеопатрой, став совершенно открытой, переросла из семейной проблемы в государственную и обсуждалась всюду, от дворцов до хижин. Для Октавиана такое положение становилось нетерпимым не только из-за двусмысленного и унизительного статуса его сестры Октавии, но и по политическим причинам. Дабы не допустить падения собственного авторитета, Октавиан стал обвинять Антония в речах в сенате и перед народом.

Отношения между бывшими друзьями портились с каждым днем.