Властители Рима

Антоний еще не был объявлен врагом, а поход против него уже решено было поручить консулам Гирцию и Пансе. Поскольку основной военной силой сената оказался Октавиан, «ему поручено было отправиться в поход вместе с Гирцием и Пансой и с тем войском, какое у него тогда было», предоставив ему полномочия пропретора и включив в состав сената. Сенат постановил также «поставить его позолоченную статую и предоставить ему право голосовать вместе с бывшими консулами, а также быть ему консулом десятью годами раньше законного срока. Легионам, перешедшим к нему от Антония, было выдано из государственного казначейства столько, сколько Цезарь (Октавиан) обещал им выдать за предстоящую победу». Так Октавиан был официально утвержден в командовании собранными им войсками, впервые получив от сената должность и почести. 7 января 43 года до нашей эры Октавиан, облеченный преторскими полномочиями, в лагере своих войск в Сполетиуме впервые совершил ауспиции от имени Римского государства.

Семья Марка Антония находилась в Риме. Видя, что дело идет к обвинению Антония, его мать, жена, сын и остальные родственники, одевшись в черную одежду всю ночь бегали по домам наиболее видных граждан, упрашивая их заступиться. Рим тогда еще был не слишком испорчен, и когда на следующий день Цицерон предложил осудить Антония как врага, за него вступился влиятельный сенатор Пизон, заявив, что это Децим Брут, а не Антоний нарушает закон, и посоветовал «не поступать легкомысленно по отношению к значительным людям, имеющим к тому же в своем распоряжении достаточное войско». Пизон не забыл сказать и о том, что совсем недавно Цицерон расточал похвалу Марку Антонию «за его управление государством и доблесть».

Предложение объявить Марка Антония врагом не прошло, но сенаторы, опасаясь иметь рядом с Римом в Цизальпинской Галлии Антония, вновь постановили дать ему в управление вместо Галлии Македонию. Изложить решение сената было поручено Цицерону, а передать это решение Антонию должны были специально назначенные послы.

В это время в Рим были привезены останки Требония, казненного Долабеллой, и здесь уж сенат единогласно объявил Долабеллу врагом (это случилось в начале февраля, но не ранее 2 февраля 43 года до нашей эры, так как 2 февраля того года Цицерон, не зная о его гибели, отправил ему письмо). Гибель Гая Требония подтолкнула Цицерона к тому, чтобы сорвать переговоры с Антонием. Он исказил постановление сената и написал Антонию, чтобы тот немедленно отошел от Мутины, перешел к определенному дню на другую сторону реки Рубикон, служившей границей между Галлией и Италией, и ждал там решения сената.

Это была явная провокация. Как пишет Аппиан, «отправленные к Антонию послы, стыдясь необычности данных им поручений, не прибавив ни слова, просто передали их ему». Антоний в ответ гневно высказался по адресу сената и Цицерона и ответил, что повинуется сенату, но Галлию получил по особому закону и накажет Децима Брута, не повинующегося этому закону. Получив такой ответ, сенат немедленно объявил Марка Антония врагом.

Сенат поручил вновь избранным консулам Гирцию и Пансе вместе с Октавианом, наделенным полномочиями пропретора, отправиться в Цизальпинскую Галлию против Антония и передал им все войска, собранные ранее на востоке Юлием Цезарем для похода на Парфию, а до их прибытия постановил набирать новые войска, где только будет возможно.

Октавиан оказался в лагере убийц своего приемного отца. Из-за этого он мог лишиться поддержки солдат, а в случае разгрома Антония сенат мог оттеснить его от власти как уже ненужного человека. Союзники между собой называли его ничтожным мальчишкой. Октавиан молчал.

Панса принялся спешно набирать себе войско по всей Италии, а Гирций решил разделить с Октавианом командование теми войсками, которые собрал Октавиан. Октавиан согласился и, более того, сумел установить с Гирцием весьма неплохие отношения. Почти всю зиму Гирций и Октавиан простояли в полевом лагере, поджидая Пансу и ведя лишь отвлекающие боевые действия. Они овладели небольшим городишком Клатерной, а затем и Бононией (современной Болоньей), но это мало влияло на ход войны. В конце зимы, когда гарнизон Мутины начал испытывать голод, Гирций и Октавиан подошли ближе к осажденному городу, но, не решаясь дать сражение, затевали лишь частые кавалерийские стычки с войсками Антония, а для снабжения города продовольствием Гирций приказал сплавлять его вниз по реке в закупоренных бочках, которые вылавливали сетями и баграми защитники Мутины.