Властители Рима

Конец I в. до н. э. — начало I в. н. э.

Когда вскоре Юлий Цезарь отправился воевать против сыновей Помпея в Испанию, то из-за болезни Октавия вынужден был оставить его в Риме. Едва поправившись, Октавий отправился вслед за ним, но потерпел кораблекрушение и прибыл в Испанию уже после того, как противники Цезаря были разгромлены в битве при Мунде. Тем не менее Юлию Цезарю понравилось такое рвение племянника. Готовя Октавия к будущей государственной деятельности, Цезарь в беседах с ним «старался затронуть много важных вопросов, испытывая его сообразительность. Увидев его остроумие и сметливость, краткость речи, в которой давались самые точные ответы на поставленные вопросы, он полюбил и оценил его еще больше».

Внешне Октавий был красив и эту красоту сохранял даже в пожилом возрасте. Он был невысок (по словам его вольноотпущенника Юлия Марата, в нем было всего пять футов и три четверти, то есть около 170 см), имел сросшиеся брови, чуть заостренный нос с небольшой горбинкой и рыжеватые чуть вьющиеся волосы. Зубы у него были редкие, мелкие и неровные, цвет кожи между смуглым и белым. Октавий не слишком следил за своей внешностью, но был неплохим оратором и, по словам Корнелия Тацита, «говорил легко и свободно», при этом он обладал некоей внутренней силой, позволявшей ему впоследствии подчинять других и не раз спасавшей его в дальнейшем в чрезвычайных обстоятельствах. Как сообщает Светоний Транквилл, «лицо его было спокойным и ясным, говорил он или молчал», и это спокойствие и внутренняя сила действовали на окружающих, — через много лет «один из галльских вождей даже признавался среди своих, что именно это поколебало его и остановило, когда он собирался при переходе через Альпы, приблизившись под предлогом разговора, столкнуть Августа в пропасть». Глаза Октавия были светлые и блестящие, и он «бывал доволен, когда под его пристальным взглядом собеседник опускал глаза, словно от сияния солнца».

Задумав, после того как разбил своих противников в Испании, поход против даков, а затем против парфян, Цезарь заранее отправил Октавия в Аполлонию (город в Северной Греции, на побережье Адриатического моря, в районе которого тогда дислоцировались три легиона) «для воспитания и обучения военному делу» и поручил некоторые мероприятия по подготовке к походу. Спутниками Октавия стали его сверстники и будущие соратники — Марк Випсаний Агриппа и Квинт Сальвидиен Руф. Войска и командовавшие ими полководцы воспринимали Октавия как родственника Юлия Цезаря очень благосклонно.

3. ЗАГОВОР В РИМЕ. ГИБЕЛЬ ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ

Казалось, что диктатура Юлия Цезаря установилась в Риме надолго. Придя к власти в результате гражданской войны, Цезарь избегал репрессий и простил большинство своих противников, а многим из них даже выделил выгодные и почетные должности. Образ жизни знати практически не изменился. Никто не боялся доносов, конфискаций. Даже бывшие противники Цезаря сохранили в целости свои состояния, и единственное, что им пришлось признать, так это то, что окончательное решение по любому вопросу теперь принадлежит ему. Своей властью Цезарь не злоупотреблял, а о Риме и римлянах старался заботиться.

Воины боготворили Цезаря. Обласканный щедрыми раздачами народ Рима также был вполне доволен его правлением. Полагаясь на любовь народа и воинов, Цезарь мало заботился о своей охране. Более осторожные друзья просили его постоянно иметь при себе телохранителей, но он не соглашался, заявляя, что «лучше раз умереть, чем постоянно ожидать смерти», и утверждая, что расположение народа и воинов как раз и есть самая надежная защита.

Цезарь удачно провел реформу римского календаря, позволившую вести гораздо более точное летосчисление, и был полон других грандиозных планов. Он собирался изменить русло Тибра, сделав более легким и безопасным плавание купеческим судам, собирался строить новый порт в Остии, осушать болота, чтобы предоставить землю десяткам людей, а также улучшить климат, собирался покорять для Рима все новые и новые народы.

Большую часть римской знати правление Цезаря вполне устраивало. Диктатуры, которые Риму приходилось видывать ранее, были куда более жесткими и кровавыми, Цезарь же принес в Рим мир и спокойствие. Но часть римской знати страшила мысль о том, что Цезарь объявит себя царем. Даже такой царь их не устраивал. Римские сенаторы были готовы рушить чужие государства, обращать в рабов целые народы, но ни за что не желали поступиться даже малой долей своих собственных прав, считая, что могут быть только первыми. Их идеалом оставалась прежняя олигархическая сенатская республика.