Властный, страстный и отвязный, или...

Это был человек с полным отсутствием эмпатии, привыкший к доминированию во всем и, в случае необходимости, способный на самопожертвование – подчиненными, в первую очередь, ибо свято верил в посмертную награду и почет. Его мало волновала помощь государству, главное – это его портрет, награды, пенсия и перечисление заслуг на пожелтевшей распечатке. До планеты в целом ему, как это и полагается генерал-майору, никакого дела не было.

Нас доставили под прицелом автоматов в штаб, а там, как только мы предстали перед взором командующего, Арь опрометчиво заявил:

- Бесстыжее ты отродье, позоришь звание Солнечного дайтьи!

Толь-в-кубе сощурил мелкие глазки, отчего те почти полностью скрылись за красными раздутыми щеками с мелкой венозной сеткой, и пригрозил:

- Старик, ты мне тут сказы не сказывай. Лучше по-хорошему. Я тут не первый год служу, и при мне еще никто извне в город не прорывался. Немедленно отвечайте! Первое: откуда вы? Второе: кто вас послал и с какой целью? Третье: сколько вас ожидается и когда?

И в последующие полчаса мы с Рецием, открыв рты, восхищенно слушали, как Арь дипломатично ставил на место главнокомандующего, одновременно хрестоматийно вбивая в мозги Толика все свои заслуги перед Отечеством. 

- ...так что, дряхлый рубероид, - закинув ногу на ногу, завершил свою отповедь Арь, - только посмей теперь рот открыть без моего разрешения! Раздавлю, и имени твоего никто не посмеет вспомнить.

«Отменно блефует! - с гордостью за старика отметил я. – Импровизация – высший пилотаж!».

Толик, вспотевший, как медведь в бане, быстренько распорядился насчет нашего размещения, а после вызвался сам провести экскурсию по городу, полностью поверив россказням Солнечного дайтьи о том, что «мы прибыли с официальным ответом из одного очень... очень... важного измерения».

- А коллайдер давно в работе? – буднично интересовался я, пока мы ехали в метро по закрытой правительственной ветке. – Хотелось бы уверенности в нашем возвращении, чтобы не получилось так, как вышло. На нас напал отряд повстанцев, пытавшихся уничтожить портал с нашей стороны.

- Не беспокойтесь! Коллайдер уже как пятьсот лет в непрерывной работе, - нахмурился Толь-в-кубе. – Правда, мы всё время пытались открыть портал в ваше измерение, да никак не удавалось. Врата давно запечатаны, а нам мощности, видимо, не хватало.

- Но для распечатывания других Врат мощности у вас хватало. Почему же именно с нашим измерением возникли проблемы? – прислушивался я к собственным ощущениям, попутно отмечая приличную скорость движения поезда.

- Думаю, всё дело в его, простите, «карманном» статусе, - заискивающе улыбнулся Толик. – Раньше здесь всё работало, все порталы открывались без проблем, но после войны и последующего за ней планетарного катаклизма многое пришло в упадок. Да и сами знаете, что пирамиды поломали, кристаллы с верхушек сняли и спрятали... Пришлось всё заново начинать: и строительство железных дорог, и туннелей, и многого другого... – при этих словах Реций заметно побледнел, уставившись невидящими глазами себе под ноги, и я решил позже выяснить причину подобной реакции. Теперь главное, чтобы Толян ничего не заподозрил, и я быстренько перевел внимание на себя:

- Разве это не старые туннели?

- Старые, - недовольно поджал губы Толь, когда понял, что со мной не получится придать себе важности, - туннели здесь давно проложены. Точно определить не можем, но не меньше двух миллионов лет. Хотя это вовсе не означает, что мы ничего нового не сделали! Мы пытались открыть Врата в ваш мир, но, честное слово, просто не смогли. Что-то помешало нам. Только дважды видели, как открывался проход с вашей стороны. Вы не должны таить обиду! Мы сами кое-как выживали...

- А что у вас с энергией? – перебил его я.

- Ее достаточно вырабатывается, хотя электрифицированная подземка начала функционировать сравнительно недавно. Какое-то время мы пытались эксплуатировать старые туннели, но в изменившихся условиях их частенько затапливало, поэтому мы долго строили новые... Первые переселенцы пользовались примитивными подземными дорогами, где поезда ходили на локомотивной, паровой тяге. И только лет двести назад правительство решило протянуть нынешние электрические провода. Невозможно уже было открыто пользоваться старыми источниками электроэнергии, а тайно – это значит обрекать себя на появление неизбежных сплетен и недоверия со стороны граждан. Поколение людей сменялись одно за другим, как мы и планировали изначально, да молодые люди всё равно задавали вопросы... неудобные, скажем так, вопросы. Вот нам и пришлось создать глобальную историческую науку, в которой ни слова бы не говорилось о подлинных фактах. 

- Что же изменилось? – иронично скривился Реций. Надо отдать ему должное: не считая неожиданной бледности, держался он отлично, точно каждый день в своей жизни ездил на скоростных электропоездах, а не на лошадях. Нам-то с Арем было привычно такое видеть, ну, по крайней мере, мне. А вот за Реция я переживал. Оказалось, что зря.