Влечение

Роб осторожно просунул руку в рукав кожаной куртки. Гипс недавно сняли, но на локоть еще нельзя было положиться. Ощущение было такое, словно рука может вдруг взять и улететь в неизвестном направлении. Прижимая ее к груди, он стоял у стола в своей комнате и смотрел на сверток в блестящей бумаге и рваный бумажный пакет с ручками. Сверток предназначался для Кэт. Он и сам удивился, что вспомнил о ней, увидев в киоске эту маленькую акварель викторианской эпохи. Ему показалось, что картина будет забавно смотреться среди фотографий и афиш, заполонивших стены ее жилища. Он потратил день на изготовление рамки. Потом Роб взял под мышку рваный пакет.

Ему никак не удавалось изгнать из памяти белое лицо матери Дэнни, избавиться от саднящей боли непонимания. Он чувствовал потребность объяснить Джесс, как все было, и таким образом сбросить с души часть непомерно тяжелого бремени.

Он вышел из своей крохотной квартирки. В доме больше не было ни души: все разъехались. Ему и в голову не пришло, что Джесс Эрроусмит тоже могла уехать. Он почему-то был уверен, что она у себя дома и не откажется его выслушать.

Он мог сесть в автобус, но в последнее время пристрастился ходить пешком. Он шел с опущенной головой, со свертком под мышкой. Под сырым, туманным небом разливался маслянисто-оранжевый свет. Всюду чувствовалось радостное оживление. Только он был исключен из всеобщего ожидания праздника. Большинство прохожих уже успели «принять». Роб шагал с ожесточенной решительностью, понемногу ускоряя шаг, словно желая задохнуться.

В конце улицы, где жила Джесс, стояла высоченная елка, несколько раз обернутая гирляндами разноцветных лампочек. На углу катались на велосипедах несколько мальчишек. Они посмотрели на Роба с тревожным вызовом, но он прошел мимо, не обратив на них внимания. Когда он подошел к дому Дэнни, одиночество сомкнулось вокруг него, как стальная клетка. Ни в одном из выходящих на улицу окон не было света.

* * *

Пронзительная трель звонка. И удары кулаком по двери — дробное стаккато.

Джесс подумала: «Никто не знает, что я дома. Я не включила свет. Кто бы это ни был, он постоит-постоит и уйдет». Но стук возобновился. Точно так же стучались полицейские в роковую ночь. Наконец она не выдержала: подошла к входной двери, отперла и приоткрыла дверь, не снимая цепочки.

Роберт Эллис.

По спине Джесс побежали мурашки. Она догадалась о том, кто пришел, еще до того, как открыла дверь, и сразу узнала его, несмотря на то, что видела всего лишь темный силуэт на фоне вечернего неба.

Он оказался проворным — сразу сунул в щель пальцы. Теперь захлопнуть дверь означало бы раздробить ему суставы.

Он приблизил лицо, и Джесс увидела металлический блеск его потемневших от сырости вьющихся волос. Она отступила, но пальцы по-прежнему не отпускали цепочку.

— Что вам нужно? Зачем вы пришли?

— Я просто подумал…

Приглядевшись к тому, что он держал под мышкой, Джесс поняла, что это — игрушечный поезд, который она купила для Сока.

— Вы не могли бы на минутку меня впустить?

Джесс хотела сказать: «Ты убил моего сына, а теперь явился с визитом?» Но только и смогла, что покачать головой.

— Пожалуйста! — прошептал он. — Это очень важно.

— Уходите! — еле слышно выговорила она и повторила немного громче: — Уходите сейчас же!

— Я хочу поговорить о Дэнни. Я должен рассказать вам обо всем, что случилось. Очень прошу!

Она вспомнила о визите полиции, их ложных обвинениях. Этот парень знает правду. Она заставит его выложить все как на духу!

Мимо по дороге проехал автомобиль. Когда задние огни затерялись в туманном далеке, Джесс одеревеневшими пальцами взялась за цепочку. Роберт Эллис вошел в дом и протянул ей изодранный пакет.

— Я подумал… может, он вам нужен — кому-нибудь подарить…

— Он предназначался для сына моей сестры, кузена Дэнни. Ничего, я уже купила другой подарок.

Тем не менее она взяла пакет и снова заперла дверь. Парень последовал за ней в кухню. Джесс привыкла двигаться в темноте, зато Роберт Эллис моментально споткнулся о ступеньку и чуть не загремел вниз по лестнице. В доме стоял запах нежилого помещения. Кое-как добравшись до кухни, Роб, не задумываясь, нашарил и повернул выключатель. И заморгал от яркого света. Но быстро справился с собой и даже подвинул для Джесс стул. К своему удивлению, она приняла от него эту услугу — села и закрыла рукой глаза.

Всюду виднелись следы ее одиноких трапез; раковина была завалена грязной посудой. Если раньше Джесс скребла кафель и до блеска надраивала кастрюли, то делала это ради Дэнни и Бетт, потому что так поступали все матери. Теперь же это потеряло всякий смысл. Потому что Бетт стала взрослой, переехала в другой город, так что Джесс больше не могла ее контролировать. И потому что Дэнни…

Роб Эллис обошел кухню. Пустил воду. Наполнил чайник и поставил на конфорку. Открыл дверцу буфета и снова закрыл. Джесс ошарашенно вскинула голову.

— Что вы делаете?

— Ставлю чай.

Похоже, он испытывал потребность в какой-нибудь, хотя бы самой незначительной, деятельности.