Влечение

Майклу оставалось только гадать, что имел в виду Ник, говоря последнее слово: выражался он о персоне Майкла или о возникшей ситуации. Майкл бросил мобильник в карман брюк. Внутри было гадко. Майклу захотелось оказаться как можно дальше от Биллингса, где-нибудь на Аляске, а может, и на Гавайях. Убежать, спрятаться и сидеть тихо-тихо, пока гроза не пройдет. Только вот от кого-то или чего-то убежать можно, а вот от себя – вряд ли. Собственные кошмары найдут тебя везде, куда бы ты ни убежал, где бы ни спрятался.

Майкл чувствовал себя не в своей тарелке, будто земля ушла из-под ног, да забыла вернуться. Майкл ненавидел такие ситуации. Неопределенность, безысходность. Тебя словно вышвырнули за борт в открытом океане, и что тебя ждет там, ты не знаешь – суша на горизонте или брюхо акулы. Для Майкла такая ситуация означала следующее: или все как-то замнется и забудется, что маловероятно, или придется искать работу. А вот с последним могут быть проблемы, особенно сейчас, когда по миру гуляет да никак не нагуляется экономический кризис.

В дверь постучали.

– Войдите, – Майкл отвернулся от окна.

– Мистер Сафер, – дверь приоткрылась, и на пороге появилась Диана. – Я сегодня вам больше не нужна?

Майкл бросил взгляд на часы. 18:13.

– На сегодня ты свободна, Диана. Хороших тебе выходных.

– Спасибо, – девушка улыбнулась. – И вам отличных.

Дверь закрылась. Майкл вернулся в кресло, взял в руки последний отчет и забросил ноги на стол. Для кого-то рабочий день закончился, а для кого-то продолжался.

По улице поползли сумерки, заглядывая в каждый закуток, в каждую нишу, гоня прочь из этого мира остатки дневного света, готовя мир к наступлению ночи. Количество машин на улице увеличилось, но ненадолго: как только все окажутся дома, улицы опустеют, звуки стихнут и даже ветер-шалунишка не осмелится шуршать в кроне деревьев и гонять пыль по пустынным мостовым, боясь потревожить наступление ночи.

Когда время перевалило за девять, Майкл набросил на плечи пиджак, бросил в сумку галстук с мобильником, выключил кондиционер, свет и покинул кабинет. В коридоре было тихо и безлюдно.

Майкл вышел из здания банка прямо в темноту ночи, кое-где разгоняемую мягким светом уличных фонарей, прошел к стоянке, где нашел свою машину в гордом одиночестве. Забравшись в салон, Майкл бросил сумку на пассажирское сиденье, завел двигатель и включил ближний свет фар. Минуту спустя машина подкатила к дороге и остановилась. Майкл глянул по сторонам и собрался было ехать дальше, когда услышал жужжание мобильника в сумке. Майкл потянулся за телефоном, достал его из сумки и посмотрел на экран. Всего лишь пришла смска, но едва Майкл увидел отправителя, на душе посветлело, словно лучи солнца выглянули из-за темных туч, надежда на лучшее обрела силы, подняла голову и устремила взгляд к небесам. Смска была от Селены.

– А вот это не может не радовать, – Майкл ухмыльнулся. – Если написала, значит помнит. Великолепно.

Майкл открыл смску и прочитал:

“Привет. Прости, но завтра увидеться мы не сможем. Предлагаю встретиться в другой раз. Созвонимся.”

– Сегодня точно не мой день, – Майкл откинулся на сидении и посмотрел за окно, туда, где сквозь темноту проступали очертания деревьев, перемигивались звезды и возносился ввысь окутанный прозрачной дымкой одинокий месяц. Одиночество, грусть, тоска разом нахлынули на Майкла, погружая его все больше и больше в пучину сожаления, разочарования и душевных мук.

Майкл отвернулся от окна. Пальцы запорхали над экраном, набирая ответное сообщение.

“Привет. Так даже лучше. Наметилась незапланированная встреча. Созвонимся.”

Майкл вздохнул, отправил смску и бросил мобильник на пассажирское сиденье.

– Пятница, 13-е, – пробормотал Майкл, вдавил педаль газа в пол и полетел по дороге сквозь ночь, но мгновение спустя сбавил скорость, вспомнив дневную встречу с патрульной машиной, поехал не спеша, все еще лелея остатки надежды, что черная полоса завтра сменится белой, жизнь обретет прежние краски, а тоска в груди отступит или хотя бы не будет такой сильной.

* * *

Кровать скрипнула. Еще раз. Майкл зевнул, перевернулся на другой бок, заставив кровать снова подать голос, и плотнее закутался в одеяло, но так стало только жарче. В комнате было душно. Воздух был затхлый, несвежий. Майкл отбросил одеяло в сторону, лег на спину, раскинул руки в стороны и вперил взгляд в черноту потолка. Сон все никак не приходил, словно уехал в отпуск, а билет взял в одну сторону.

Майкл не знал, сколько времени вот так уже мучается, пытаясь заснуть. Час, два или десять. Он закрывал глаза и лежал недвижимо, обрывал всякую мыслительную деятельность, считал овец до сотни и даже до тысячи, но все напрасно. Сон превращался в мечту, мечту не менее далекую, чем Сириус.