Влекомая тьмой (ЛП)

— Они тебе нужны. Твой телефон словно из Средневековья.

Тайрон хихикает, за что получает хмурый взгляд Иден. Затем она обращает внимание на серьги и ожерелье, которые я не смог не купить для нее.

— Полагаю, ты собираешься сказать, что мне это тоже нужно? — спрашивает она.

Я подумал, что она не будет против, если не будет знать, что они стоят тридцать восемь тысяч долларов.

— Нет, я купил их, потому что они будут прекрасно смотреться на тебе, — объясняю я.

— Они действительно блестящие, — вставляет свои два цента Тайрон. — Должно быть, стоили недешево.

— Ты не помогаешь, — бормочу я ему.

— Эй, я на ее стороне. — Указывает он на Иден, которая качает головой, махнув рукой на сумочку Louis Vuitton.

Я пожимаю плечами.

— Это всего лишь сумка.

Она энергично жестикулирует в сторону кошелька Dolce & Gabanna, часов Cartier и духов Dior.

— Я мог бы переделать весь твой гардероб, — говорю я в свое оправдание.

— Господи, тебе просто нравится копать себе могилу, в которой она тебя похоронит, — хихикает Тайрон, получая слишком большое удовольствие от того, в каком дерьме я оказался.

Эсмеральда подходит ближе и рассматривает все, что я купил.

— Это не так уж много. Я даже удивлена, что здесь нет ключей от машины.

Я обнимаю свою домработницу.

— Потому что на машину еще наносят пуленепробиваемое покрытие.

— Что? — ахает Иден.

Отпустив Эсмеральду, я подхожу к своей женщине и обнимаю ее.

Встречаясь с ней взглядом, я говорю:

— Это всего лишь несколько подарков, Tesoro. Я буду невероятно счастлив, если ты примешь их.

Она вздыхает, и, к счастью для меня, черты ее лица начинают расслабляться, когда она шепчет:

— Это слишком много.

Я целую ее в левую щеку.

— Нет, не много. — Целую я ее в правую щеку. — Ты заслуживаешь весь мир, и я хочу подарить его тебе.

— Я иду к себе домой, — говорит Эсмеральда. — Тайрон, не хочешь выпить со мной чашечку кофе?

— Мы только что пили кофе, — отвечает он.

— Пойдем со мной, чтобы они могли побыть наедине, — рявкает она на него, отчего он вскакивает с дивана.

— Да, мэм.

Мы с Иден смотрим, как они покидают пентхаус, затем я снова переключаю внимание на свою женщину.

— Пожалуйста, прими подарки.

Она окидывает взглядом все, что лежит на журнальном столике, затем говорит:

— Хорошо, но ты не обязан покупать мне вещи.

— Обязан. Мне приятно знать, что я забочусь о тебе. Позволь мне баловать свою девушку, когда и как я захочу.

Обвивая руками мою шею, она, наконец, соглашается.

— Хорошо.

Взволнованный, я отпускаю ее и беру трубку.

— Хочешь, я тебе все настрою?

Иден хихикает, садясь на диван.

— Пожалуйста.

Я включаю устройство, и у меня уходит несколько минут на то, чтобы зарегистрировать Иден во всех ее приложениях. Закончив, я протягиваю ей устройство.

— Спасибо, — шепчет она, глядя на устройство в своей руке, а потом переводит взгляд на другие подарки.

Когда она молчит слишком долго, я спрашиваю:

— Ты в порядке?

Она кивает и, нежно проводя пальцами по экрану своего телефона, признается:

— У меня никогда раньше не было таких красивых вещей. — Оглядывает она пентхаус, после чего смотрит на меня. — Такое чувство, что меня забросили в какую-то альтернативную вселенную. Это похоже на сказку, и я боюсь, что если привыкну к этому, у меня это отнимут.

— Никогда, Tesoro, — уверяю я ее. — Теперь это твоя жизнь, и ничто не сможет отнять ее у тебя, потому что я убью любого, кто посмеет попытаться.

Уголок ее рта приподнимается.

— Я все время забываю, что ты в мафии.

Наклонившись вперед, она берет серьги.

— Они выглядят такими дорогими. Я боюсь их носить.

— Надень их для меня, — бормочу я.

Ее улыбка становится еще шире, когда она вставляет серьги в крошечные отверстия в мочках ушей. Затем она позволяет мне помочь ей надеть ожерелье.

Встав, она идет в туалет, и, не желая пропустить ее реакцию, я иду за ней.

Когда она останавливается перед зеркалом, то глубоко вдыхает, глядя на свое отражение.

— Господи, синяк под глазом сегодня выглядит еще хуже.

— Синяки заживут. — Встаю я позади нее и кладу руки ей на бедра. — Бриллианты смотрятся на тебе идеально.

— Вчера я думала, что для меня все кончено, а сегодня на мне… — ее голос срывается, и, повернувшись, она утыкается лицом мне в грудь.

Я крепко обнимаю свою женщину, когда она переживает стресс от пребывания в плену, зная, что это не последний раз, когда ей будет тяжело.

Когда она вновь обретает контроль над своими эмоциями, то бормочет:

— Прости, я испортила вечер.

— Ты ничего не испортила. — Выведя ее из туалета, я веду ее обратно к одному из диванов. — Хочешь, я приготовлю тебе чай?

— Пожалуйста.

Сев, она снимает украшения и аккуратно укладывает их обратно в коробочки.

Я спешу на кухню и завариваю ей чашку ромашкового чая. Пока чай заваривается, я думаю о ее бурной реакции на подарки.

— Господи! — Слышу я крик Иден.

Оставив чай, я бегу обратно в гостиную, и замечаю, что она смотрит в свой телефон.

Стоя в дверях, я спрашиваю:

— Что?

Ее глаза широко раскрыты, и она кажется немного бледной.

Я подбегаю к ней, беру за руку и поворачиваю ее телефон так, чтобы мне было видно, на что она смотрит.