Влекомые Роком. Невероятная победа

Генерал повернулся к министру иностранных дел, задав ему свой обычный вопрос: верит ли тот в успешное завершение переговоров с американцами?

— Главной проблемой, — в очередной раз ответил Тойода, — является вывод наших войск из Китая. Соединенные Штаты не удовлетворены японским ответом по этому вопросу. Америка становится все более и более подозрительной и требует от нас конкретики. Они не могут понять, почему Япония, говоря о мире, готовится к войне?

— Я не пойду ни на какие уступки относительно вывода войск, — заорал Тодзио. Казалось, военный министр совсем потерял терпение.

— Это будет означать полный разгром Японии Соединенными Штатами — несмываемое пятно позора на истории Японской Империи! В дипломатии нужно уметь не только уступать, но и сопротивляться. Если мы уступим, то потеряем Маньчжурию и Корею, — снова повторил генерал свои старые аргументы, но на этот раз с таким жаром, что это подействовало на слушателей.

Затем Тодзио обратил свой гнев на флот, особенно на морского министра адмирала Ойкава, за то, что моряки не могут честно и открыто сказать: способны они или нет победить американцев?

Коноэ и его министры сидели молча, раздавленные жаром «бомбовой» речи военного министра. В итоге, Тодзио добился того, чего хотел. Через несколько часов после совещания в его кабинет прибыл генерал Судзуки, заявив, что действует в качестве посланца принца Коноэ: принц не может больше занимать пост премьера, поскольку военный министр публично выразил столь экстремистские взгляды.

Тодзио пожал плечами и отказался сделать что-либо для предотвращения правительственного кризиса, но многие в армии не на шутку встревожились, узнав о предстоящей отставке принца Коноэ. Генерал Муто признался генералу Судзуки, что хотя премьер-министр «был, конечно, трусоват», он один умел сохранять единство нации. «Если он уйдет в отставку, Япония не сможет вести войну».

К вечеру генерал Судзуки, обегав много влиятельных кабинетов и обсудив последние новости, вернулся в военное министерство. Японцы не любили в таких случаях пользоваться телефоном, который вполне мог прослушиваться. Судзуки спросил генерала Тодзио, кто, по его мнению, должен стать следующем главной правительства?

— Им не может быть никто, кроме принца Хигашикуни, — ответил Тодзио, — правительство должен возглавлять только член императорской фамилии.

Если бы было принято решение о мирном урегулировании всех американо-японских противоречий, то лишь дядя Императора мог добиться этого, не рискуя вызвать мятеж в армии. Он мог вызвать к себе обоих начальников штабов и прямо заявить им, что он, дядя Императора, против войны. Сам Император этого сделать не мог, поскольку такой поступок противоречил традициям и конституции. А желанию принца императорской крови обязаны были следовать все военные, независимо от собственных взглядов. На прощание Тодзио признался Судзуки, что не хочет больше встречаться с Коноэ, поскольку он исчерпал все свое терпение на беседы с ним.

От военного министра Судзуки направился прямо на виллу принца Коноэ и рассказал ему, что Тодзио предложил в качестве следующего премьера принца Хигашикуни. Коноэ согласился с этим предложением. «Принц — очень порядочный человек. Я его хорошо знаю. Он против войны. Завтра я скажу об этом Его Величеству».