Влесова книга. Троянский конь норманнизма

Характерен и тот факт, что ВК и рожденная ею идея о языческой литературе на бересте или дощечках находят свое отражение и в художественной литературе, как, например, в романе С. Алексеева «Слово» и романе Ю. Сергеева «Становой хребет». В последнем есть, в частности, такой эпизод. Герой попадает в скит, где в потаенной пещере видит целую библиотеку: «…Широкие полки с уложенными на них бесчисленными берестяными листами и какими-то стопками дощечек». В том, что эта сцена навеяна разговорами о ВК, нет сомнений: герой берет одну из дощечек и читает на ней текст, являющийся бесспорно перифразой из ВК: «Богу Святовиду славу рцем, он ведь бог Прави и Яви, а потом поем песни…» и т. д.[50].

В уже упомянутом выступлении на страницах «Книжного обозрения» Ю. Сергеев обещает, что во второй книге романа он заставит героя вернуться в эту «языческую библиотеку» и прочесть находящиеся там книги. «Я хочу художественно дать читателю надежду на то, что у нас еще до христианства была величайшая культура», – говорит писатель. Так ВК оказывается уже своего рода аргументом в его попытках по-своему решить один из сложнейших вопросов истории русской культуры.

Именно поэтому и представляются необходимыми публикация и анализ текста ВК и рассмотрение истории ее открытия и изучения Ю. П. Миролюбивым и А. Куром.

«Дощечки Изенбека» и их публикации

Обратимся теперь непосредственно к ВК, так как всесторонний анализ и дощечек, и помещенного на них текста уже сам по себе поможет нам ответить на вопрос об их подлинности.

По сведениям Ю. П. Миролюбова, ВК представляла собой комплект дощечек с нанесенным на них текстом. С. Лесной цитирует письмо Ю. П. Миролюбова от 11 ноября 1957 г. (напомним: написанное по крайней мере через 16 лет после гибели или пропажи самих дощечек), в котором сказано следующее: «Дощьки были приблизительно одинакового размера, тридцать восемь сантиметров на двадцать два, толщиной в полсантиметра. Поверхность была исцарапана от долгого хранения. Местами они были совсем испорчены какими-то пятнами, местами покоробились, надулись, точно отсырели. Лак, их покрывавший, или же масло, поотстали, сошли. Под ним была древесина темного дерева. Изенбек думал, что «дощьки» березового дерева. Я этого не знаю, так как не специалист по дереву.

Края были отрезаны неровно. Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой… Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт лаком или маслом. Может, текст царапали ножом, этого я сказать не могу с уверенностью. Каждый раз для строки была проведена линия, довольно неровная. Текст был написан под ней… На другой стороне текст был как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку «дощек» (очевидно, как в листах отрывного календаря. – С.Л.). В иных местах, наоборот, это было, как если бы каждая сторона была страницей в книге. Сразу было видно, что это многостолетняя давность. На полях некоторых «дощек» были изображены головы быка, на других солнца, на третьих разных животных, может быть, лисы или собаки или же овцы. Трудно было разбирать эти фигуры… Буквы были не все одинаковой величины, были строки мелкие, а были [и] крупные. Видно, что не один человек их писал. Некоторые из «дощек» потрескались от времени, другие потрухлявились»[51].

Трудно поверить, чтобы дощечки IX в., претерпевшие к тому же тяжкие испытания в наши дни (вспомним многотрудный вояж из России в Бельгию и пребывание в морском мешке, шесть лет провалявшемся в углу!), все же сохранились: ведь толщина в 5 миллиметров в сочетании с размерами 38 на 22 сантиметра придала бы им необычайную хрупкость (рис. 1). Но закроем пока глаза на все эти странности, ибо нас ожидают в дальнейшем и другие загадки.

Сколько же было «дощечек-уникумов», если использовать выражение «Жар-птицы»? Неизвестно. С. Лесной лишь уклончиво пишет: ««Дощечки Изенбека» полнее «текста Миролюбива», так как Миролюбов по неуказанным причинам некоторые стороны дощечек не переписал (а может быть, и целые дощечки)», – и сетует: «Даже такие элементарные вещи: сколько же было дощечек и их обломков, не сказано… ни слова»[52]. В то же время в работе «Влесова книга» (с. 22) Лесной говорит о 35 дощечках, а Миролюбов в книге, возможно, оставшейся неизвестной С. Лесному, назовет число 37.

Но если допустить, что дощечки существовали, то было их гораздо больше. Говорилось, что каждая дощечка была исписана с двух сторон – лицевой и оборотной, обозначаемых издателями как «а» и «б» (таковы, например, дощечки 5а и 5б, 11а и 11б, 18а и 18б), но в некоторых случаях номер присваивается «связке дощечек» (это термин из публикации в «Жар-птице»): так, дощечка 4 имеет обозначения от «а» до «г», дощечка 6 – от «а» до «э» («э» следует после «е»), под номером 7 оказывается пять дощечек, см. также дощечки 17 (а, б, в), 24 (а, б, в, г) и др.

Рис. 1. Текст дощечки 16 – единственный опубликованный снимок