Вляпалась!

На половине фразы Людмила замолчала, и мне пришлось применить всё свое обаяние, только бы расшевелить девушку. Лучше бы я этого не делала, ибо слухов об исчезновении Марины ходило великое множество. В самых безобидных из них она попросту погибала, а в худших — до сих пор оставалась пленницей господина долины Роз.

Очевидно было одно: перед тем, как Марина навсегда пропала, они с Демьяном крупно повздорили.

— Мне говорили, что господин вышел из комнаты, а у него щека изодрана в кровь. Он тогда неделями ни с кем не общался, ходил мрачнее тучи, а про Марину было запрещено упоминать в поместье. Её вещи вывезли за ночь, представляете? — лепетала Людмила, которой наверняка давненько хотелось обсосать все подробности скандала, но не хватало слушателей. — Но, если честно, я во всё это не верю. Господин не такой. Только если она сама его довела, — добавила Людмила разгоряченно. — Вы обещаете, что не скажете ему, откуда всё узнали?

— Клянусь. — Я приложила ладонь к груди.

Итак, получается, что мне вскружил голову местный Синяя борода? Интересно, где у него потайная комнатка со всеми мертвыми женами? Я еле дождалась возвращения Демьяна и налетела на него, стоило ему закрыться в своей спальне.

— Кто такая Марина? — поинтересовалась замогильным голосом, ожидая, что Демьян смутится или отведет взгляд, но он лишь дернул плечом.

— Та, которая была до тебя.

Опять это «была»! Никогда бы не подумала, что простой глагол может довести меня до трясучки.

— Что с ней случилось?

— Ну а что сказали слуги? — ухмыльнулся он, расстегивая пуговицы на рубашке.

— Ну-у-у…

Не пересказывать же ему всех подробностей, которые расписала мне Людмила. Какой из вариантов предпочтительнее:

а) её задушили галстуком и похоронили на заднем дворе;

б) заморили голодом и похоронили на заднем дворе;

в) отравили быстродействующим ядом и — да-да — похоронили на заднем дворе. На мой взгляд, никакой.

— Уехала вроде как, — солгала я.

— Уехала, — весело согласился Демьян, скидывая рубашку на пол и переступая через неё. — Либо погибла жуткой смертью. Поль, я жутко измотался за день. Если тебе хочется верить, что моя предыдущая женщина была мною же и убита — я даже не буду с тобой спорить.

Если честно, мне захотелось уйти, чтобы не копаться в душе Демьяна, чтобы между нами остались тайны, которые не смогли бы причинить мне боль. Я помялась на пороге несколько секунд перед тем, как закрыть дверь на щеколду и скрестить руки на груди.

— Нет уж, ты мне всё расскажешь.

Демьян простонал, но кивнул подбородком на кровать.

— Не боишься, что я и тебя где-нибудь прикопаю?

— Не-а, — я легкомысленно отмахнулась. — Не отлынивай, господин-убийца. Давай-ка, с самого начала. Как вы познакомились?

5.

Всегда видно, когда человек вспоминает о ком-то дорогом, кто остался в сердце саднящей занозой. В интонации и в мимолетных жестах дышит человеческая боль. Демьяну тяжело давались воспоминания о той, которая когда-то жила в этом доме. Он старательно подбирал слова, даже отошел к окну, чтобы не смотреть мне в глаза. Рубашка так и осталась валяться на полу, и в лучах заходящего солнца я изучала полуобнаженный силуэт.

Поджарый, с четко проступающими лопатками, с мышцами, бугрящимися под кожей. Неужели с таким мужчиной можно скандалить не только для того, чтобы после бурно мириться?

— Ты не первая, чье досье я должен был подготовить для Августа. Марина Соколовская, двадцать шесть лет, бухгалтер. Россиянка. — Его голос потускнел. — У неё обнаружился редчайший дар к колдовству, какого в техническом мире не случалось годами. Разумеется, я должен был узнать про неё всё перед тем, как затащить сюда.

«Ну-ну, а в итоге затащил не только в другой мир, но и в свою кровать», — едва не сорвалось с губ.

— Никто не подозревал, откуда она взялась. Король запретил говорить, что в магическом мире появилась брешь, благодаря которой рожден колдун. Марину представили как мою любовницу из восточного государства, и мы поселились здесь. Её обучали магии, за ней следили, от неё не отходили ни на шаг. Я всегда был рядом. Нет смысла объяснять, что в какой-то момент она стала не рабочим увлечением, а личным.

— Ты падок на иномирянок, — подытожила я, изогнув бровь.

— Могу себе позволить раз в пять лет, — отшутился Демьян и продолжил, не оборачиваясь. — Мы провели вместе чуть больше года. Она грезила Россией, мечтала вернуться в свой город. Как там… Йо-шк-ар-О-ла, — смешно, по слогам проговорил он. — Наверное, я всегда любил Марину чуть меньше, чем она меня, ибо не принимал её тоски по родине. У нас не было ничего общего. Разные темпераменты и характеры. Мы ругались до хрипоты, перебили, наверное, половину дома. Ненавидели друг друга, но не могли жить порознь.

Это прозвучало… мечтательно. Будто давно забытая страсть на секунду ожила в Демьяне, и он с восторгом окунулся в те дни. Мне стало неуютно, и засосало под ложечкой. Как хорошо, что господин долины Роз не смотрит в мою сторону, а потому не видит, как дрогнули губы.