Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812

Этот далеко идущий план, настолько грандиозный по сопряженному с ним риску и по своим последствиям, что многие сомневались даже и всегда будут сомневаться в серьезности намерения Наполеона осуществить его, был только крайним примером тех опасностей, которым подвергалась Великобритания и защита против которых и составляла задачу ее флотов. С истинно гениальной проницательностью план этот был направлен прямо в сердце страны. За исключением нескольких случайных замечаний императора, к словам которого никогда нельзя было иметь безусловного доверия, мало оснований сомневаться, что он действительно готов был идти на огромный риск ради выполнения предприятия столь ясно запечатленного, как в общем плане, так и в частностях, характерными особенностями его ума и темперамента. Но широко раскинувшиеся владения Англии представляли и помимо самих Британских островов много удобных пунктов для ударов неприятеля. И английский флот должен был охранять не только сердце страны, но и ее окраины, которым всем, по мере их значения и сообразно с их средствами самообороны, грозила опасность, коль скоро неприятельская эскадра свободно разгуливала по морю. Но каким же образом следовало выполнить эту задачу? Распределением флота между угрожаемыми пунктами и установлением оборонительной линии непосредственно перед защищаемой местностью? Но не так следует понимать то совершенно верное положение, что первая оборонительная линия Англии – это ее флот. Как и во всех военных кампаниях, операционный фронт сильного флота должен быть выдвинут вперед настолько, насколько только это совместимо с возможностью взаимной поддержки для различных отрядов и с надежностью сообщений с базой. Военная сила, располагающая свою боевую линию близ неприятельских позиций, не только удаляет этим от треволнений войны великие национальные интересы, но еще и обеспечивает себе пользование местностью, лежащей сзади операционного фронта, в данном случае – морем.

Британским эскадрам, имевшим, если не по численности, то по духу, перевес над неприятелем, следовало держаться перед враждебными портами и по возможности ближе к ним. Таким образом им предоставлялась наибольшая возможность не только расстраивать широкие планы, грозившие бедствием их стране, но еще и охранять по мере сил, хотя и не столь же крупные, но все же важные интересы, а равно и оказывать покровительство национальной торговле. Английский флот, роль которого – как в конце концов и роль самой Британской империи – была чисто оборонительной, всегда мог, если бы представился удобный случай, перейти в наступление. «Тулонской эскадре будут предоставлены все удобства к выходу в море, – писал Нельсон, – так как именно на море мы надеемся выполнить ожидания своего отечества», – надежда, которую ему довелось осуществить при Трафальгаре, где навсегда рухнули наиболее широкие замыслы Наполеона. Эта надежда Нельсона основывалась на строгом наблюдении за портом, и по его собственному заявлению, установление такого наблюдения при помощи постоянного крейсерства перед портом и составляло его задачу. Вызванный неисправным состоянием некоторых судов отказ от этого плана послужил главной причиной тех затруднений, которые преследовали его всю эту кампанию. Если бы какому-нибудь неприятельскому отряду и удалось выскользнуть – как это действительно было в Тулоне и еще при других случаях, – то такая чисто случайная неудача не могла бы расстроить общий план операций. Первая оборонительная линия была бы, правда, прорвана в одном пункте, но за ней оставались бы еще другие линии – укрепленные порты и за ними сухопутные войска, а в морских местностях, как, например, в Вест-Индии – отряд судов, для которого было более или менее возможным продержаться против неприятеля до прибытия подкреплений.