Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812

По получении протеста Великобритании Бонапарт разразился гневными словами, сопровождавшимися угрозами. 23 октября он продиктовал для французского посла в Лондоне Отто инструкции, которые даже Тьером названы поистине выходящими из ряда вон. «Он не сдаст Альпы пятнадцати сотням наемников, оплачиваемых Англией. Если британское министерство для поддержки своего влияния в парламенте намекнет только, что есть что-нибудь такое, чего Первый консул не сделал, потому что ему помешали, то он сейчас же сделает это». Он смеялся над опасностью для Франции морской войны и прямо сказал, что если она возникнет, то берега Европы, от Ганновера до Таранто, будут заняты французскими войсками и закрыты для британской торговли. «Лигурия, Ломбардия, Швейцария и Голландия будут обращены во французские провинции, и империя галлов будет восстановлена». Самой Великобритании он угрожал вторжением в нее стотысячного войска; и если для предотвращения опасности ей удастся возбудить другую континентальную войну, «то никто иной, как Англия принудит нас завоевать Европу. Первому консулу всего лишь 33 года. До сих пор он разрушал только второстепенные державы. Кто знает, сколько времени потребуется на то, чтобы радикально изменить карту Европы и восстановить Западную империю»? Посланнику было приказано сообщить британскому правительству, что политика Франции по отношению к Англии была «всецело Амьенским трактатом; ничем более, как Амьенским трактатом». Неделю спустя та же самая фраза была повторена на страницах официального журнала «Монитер», в статье, которая резко отрицала право Великобритании ссылаться на Люневильский трактат, потому что она отказалась признать установленные им новые государства. Отто благоразумно воздержался говорить языком депеши, но по необходимости сообщил требование своего правителя о точном соблюдении Амьенского трактата и его отказ считаться с чем-либо, что не предусмотрено в этом трактате. На это британский министр иностранных дел отвечал многозначительными словами: «То положение дел на континенте, какое было при подписании Амьенского трактата, и ничего, более, как-то положение»! Эти декларации «завязали мертвый узел», разрубить который могла только уступка с той или другой стороны.

Несмотря на вышеприведенные ясные «формулы», оба правительства были до некоторой степени в неведении относительно размеров опасности. До британского министерства не дошло все то, что было сказано Бонапартом, а он не знал о распоряжениях этого министерства задержать сдачу французских и голландских колоний. Между тем оппозиция в Швейцарии потерпела неудачу, и британский агент был отозван оттуда. 15 ноября были посланы на мыс Доброй Надежды и в Вест-Индию новые инструкции, отменявшие упомянутые сейчас распоряжения, которые отправлены были месяц назад. Вопрос теперь был в том, успеет ли второе судно догнать первое. Когда 23 ноября собрался парламент, речь короля приняла оттенок некоторой тревоги и несколько гадательно намекала на необходимость внимательно следить за положением дел в Европе и позаботиться как о своей безопасности, так и о сохранении мира. Последовавшие затем дебаты также имели оттенок неопределенности. Министерство могло только сказать, что политика его преследует сохранение мира, но что ввиду недавних событий оно должно рекомендовать палате и стране быть настороже.

Инцидент в Швейцарии был «поворотным пунктом» в отношениях обеих держав. Бдительность Первого консула до тех пор была убаюкана кажущимся спокойным примирением британского министерства с прежними его захватами и готовностью, с которой оно сдавало свои завоевания и продолжало исполнять условия договора. Действия же Великобритании по поводу этого инцидента не только рассердили, но и, так сказать, разбудили его. Пока все окончилось лишь словами; но подобно маленькой струйке, просачивание которой сквозь плотину говорит о существовании в ней трещины, этот эпизод говорил об опасности и был предостережением о том, что поток борьбы готов прорваться и излиться опустошительной рекой на Европу. Бонапарт начал внимательно всматриваться в существующее положение и увидел, что британские войска еще не оставили Египта, и не сдали Мальты ордену Св. Иоанна. По обоим этим предметам были сделаны соответствующие представления британскому правительству и настоятельное предложение поспешить с эвакуацией Мальты.