Влияние морской силы на историю

Итак, галера имеет одно поразительное сходство с пароходом, но отличается от него другими важными чертами, которые не столь заметны и потому реже принимаются в расчет. В парусных судах, напротив, бросается в глаза резкое отличие от более современных судов; сходные же черты, хотя они существуют и легко могут быть найдены, не так очевидны, и поэтому на них обращается меньше внимания. Это впечатление различия увеличивается сознанием крайней слабости парусных судов, сравнительно с паровыми, обусловленной зависимостью первых от ветра; при этом забывают, что поскольку парусные суда сражались с равными себе, тактические уроки их сражений ценны и для нашего времени. Галера никогда не приводилась в беспомощное состояние штилем, и поэтому в наши дни к ней относятся как будто с бо́льшим почтением, чем к парусному судну; все же последнее заменило первую и осталось господствующим до дней пара. Способность вредить неприятелю с большего расстояния; маневрировать в течение неограниченного времени, не утомляя людей; использовать большую часть команды для обслуживания наступательного оружия, а не весел, – присущи одинаково как парусному судну, так и пароходу, и по крайней мере столь же важны в тактическом смысле, как и способность галеры передвигаться в штиль или против ветра.

При рассмотрении сходных черт возникает желание не только пренебречь различиями между парусным и паровым судами, но и преувеличить сходство, т. е. дать волю воображению. Так, можно указать, что подобно тому, как парусное судно имело дальнобойные орудия, снаряды которых обладали сравнительно большой пробивной силой, и карронады, характеризовавшиеся меньшею дальностью выстрела, но большею разрушительностью действия, так и современное паровое судно имеет батареи дальнобойных орудий и торпедные аппараты, причем последние могут применяться только на ограниченной дистанции и оказывают разрушительное действие, тогда как артиллерийские снаряды, как и в старину, отличаются своей пробивной силой. Все эти соображения чисто тактические и должны влиять на планы адмиралов и капитанов; аналогия эта действительная, а не притянутая за волосы. Далее, оба корабля, парусный и паровой, при известных обстоятельствах, рассчитывают на прямое столкновение с неприятельским кораблем – первый для абордирования его, последний для потопления его тараном; и для обоих эта задача является самой трудной, ибо для выполнения ее судно должно быть приведено в определенный пункт, тогда как метательными орудиями можно пользоваться со многих пунктов обширной площади.

Взаимные положения парусных судов или флотов по отношению к направлению ветра всегда являлись важнейшими тактическими вопросами и составляли, может быть, главную заботу моряков того времени. На первый взгляд может показаться, что так как вопрос о положении относительно ветра совершенно безразличен для парохода, то в современных условиях нельзя найти аналогии с указанным положением, и уроки истории в этом отношении не имеют значения. Но более тщательное обсуждение характерных черт наветренного[3] и подветренного положений, имеющее в виду сущность дела, а не детали его, покажет, что это ошибка. Отличительная черта наветренного положения состоит в том, что занимавший его корабль или флот обладал возможностью, по желанию, отказаться от сражения или дать его, что, в свою очередь, позволило им занять наступательное положение при выборе метода атаки. Это преимущество сопровождалось и некоторыми невыгодами, как то: неправильность боевой линии, подверженность атакующего продольному или анфиладному огню противника и необходимость для него пожертвовать огнем части или даже всех своих орудий при сближении с этим противником.

Подветренный корабль или флот не мог атаковать противника; если такой корабль или флот не желал ретироваться, то ему приходилось переходить к обороне и принимать сражение на условиях неприятеля. Эта невыгода вознаграждалась сравнительной легкостью сохранения боевой линии и непрерывностью артиллерийского огня, отвечать на который неприятель в течение некоторого времени лишался возможности.