Влияние (СИ)

Когда они ушли, я встала, привела себя в порядок после долгого сна и села обедать. Вместе с подносом мне принесли стопку листов и карандаши. Кроме рисования мне больше и нечем себя занять. Похоже, я здесь скоро стану художником от безысходности. Пообедав, убрала посуду в сторону, взяла листы и принялась рисовать. В голову приходили мысли только о Хищнике, поэтому на него и потратила всю бумагу. Был монстр на улице среди домов, в парке аттракционов, в лесу и ещё много где.

День прошёл скучно. Я не понимала, что происходит за пределами моей комнаты. Не знала, что мне дальше предстоит делать. До позднего вечера я периодически пыталась несколько раз призвать монстра. Наивная надежда на то, что он как-нибудь выкарабкается, всё ещё оставалась.

После ужина ко мне должны были ещё раз придти и забрать всё, что сегодня приносили. Чтобы не прихватили мои рисунки, я сложила их в стопку и положила себе под подушку. Потом быстро умылась и легла спать.

На следующее утро меня разбудил голос доктора Калиота.

— Доброе утро, Фаби!

— Угу, — ответила я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Хочешь сегодня искупаться в ванной?

— Хочу, конечно, — бодро ответила я, сразу проснулась и села на кровати, глядя на тёмное окно.

— А как ты смотришь на то, чтобы подстричь твои волосы?

— Зачем?! Не надо.

— Они у тебя уже стали слишком длинными, тебе трудно за ними ухаживать, они совсем спутались и выглядят неаккуратно. Мы подстрижём их, и тебе будет легче.

— Ну ладно, — грустно ответила я.

— Вместе с завтраком тебе принесут стакан с водой, там будет разбавлено лекарство. Выпей его после еды.

— Чтобы я заснула? — возмущённо спросила я, не дав договорить доктору Калиоту.

— Нет, ты не заснёшь. Это новое лекарство, которое на время отключает твои способности. С помощью него мы можем нормально общаться с тобой и не бояться, — он резко замолчал, видимо хотел сказать «Хищника», но передумал.

— Понятно, — сказала я, вставая с кровати.

Дожидаясь пока принесут еду, успела сделать обычные утренние процедуры. Затем был стандартный обряд завтрака-приношения. Я кушала не спеша и всё посматривала на стакан с загадочной прозрачной жидкостью. Не могла никак решиться, поэтому и тянула время. Хищник бы подсказал, можно мне это пить или нет. Он знает это даже лучше, чем врачи.

После завтрака я пододвинула стакан ближе к себе и понюхала его содержимое. Ничем не пахнет. Сделала малюсенький глоток. Никакого вкуса, как обычная вода. Будь что будет, пришлось рискнуть и выпить всё. Изменения состояния не заметила. Пока.

Я просидела на стуле, прислушиваясь к своим ощущениям, минут пятнадцать. Потом ко мне пришли. Тот самый смельчак — Бесшлемный и какой-то человек, которого я раньше не видела, или он был всегда в шлеме. Сейчас на них осталась только экипировка и пистолеты с дротиками за поясом. Я не смогла попробовать отправить им образы, они не смотрели на меня и трогать видимо тоже не собирались.

— Идём, — сказал мне Бесшлемный и повернулся к выходу.

Я бы схватила кого-нибудь из них за руку, чтобы попробовать изменить его реальность. Но нет сомнений, что тогда не нажмут на кнопку, которая открывает дверь из этой комнаты. Ещё не хватало, чтобы в меня начали стрелять. Тогда придётся спать до вечера и искупаться уж точно не смогу. Взвесив все «за и против», я спокойно последовала за Бесшлемным. Второй сопровождающий пошёл за мной.

По белому коридору меня привели в кабинет с приборами и компьютерами, он был недалеко от моей комнаты. Я начала искать глазами ванную или человека с парикмахерскими ножницами. Ничего подобного здесь не было и в помине.

— Садись в кресло, — скомандовал мне Бесшлемный.

— Ме… э… — вот и подействовало лекарство. Оно не только отключило мои способности, но и возможность разговаривать.

Я осталась стоять посреди комнаты, пытаясь произнести: «мне сказали, что я буду купаться!». Можно было бы и истерику закатить, но тоже не получалось. Срабатывали какие-то тормоза.

Бесшлемный осторожно взял меня за руку, подвёл к креслу и усадил в него. Пристёгивать меня в этот раз не стали, только подсоединили датчики с проводами и без. Что-то посмотрели на компьютерах. Потом пришли ещё какие-то люди. Меня положили в какую-то капсулу, где было темно. Затем снова на кресло, взяли кровь из вены. В общем, провели много каких-то обследований, против которых у меня не было возможности возражать. Я всё чувствовала, понимала, что происходит, но не могла ничего сделать. Моя воля будто была парализована. От всего этого мне не было ни хорошо, ни плохо.

По ощущениям так прошло часа три-четыре. Под конец я встретилась глазами с взглядом доктора Калиота.

— Скоро пойдём купаться, — сказал он мне, улыбнувшись.