Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ)

— Я тебя попозже с ним познакомлю, — гнев Насти мгновенно сменился на милое смущение влюбленной девчонки. — Иди уже.

— Ладно, подруга. Не балуйся тут без меня и куда попало не писай.

— Коза! — шлепнула она меня шутливо по лбу и, послав напоследок воздушный поцелуй, практически вытолкнула из нашей квартиры.

Махнув ей рукой, я пулей спустилась вниз, выскочила на улицу в объятия морозного октябрьского утра и сразу наткнулась на машину Мирона Александровича и его самого нервно барабанящего пальцами по рулю.

Скептически повела бровью. И чем он не доволен на этот раз? Тем, что я не ждала его у подъезда как дворняга?

Боже… мы еще и слова друг другу не сказали, а я уже чувствую, что мы поругались.

— Доброе утро! — села я на заднее сиденье рядом с Тимкой и сразу стало легче, когда хоть один позитивный человечек мне улыбнулся и потянул ко мне свои ручки. — Я тоже скучала, мой хороший, но на ручки я тебя сейчас взять не смогу. Потерпишь до дачи? А сейчас… — пошарила я в рюкзаке. — Смотри, что у меня есть. Отткрытка! Будем дяде Моте открытку делать. Мне нужна только твоя ладонь и маленькие пальчики.

— Ты на самом деле собралась делать открытку своими руками? — глянул на меня через плечо Мирон Александрович, который слишком очевидно источал скептицизм.

— Я ее уже почти сделала. Осталось только заверить всё Тимкиной печатью в форме его маленькой ладони и всё. Шикарный подарок дяде от племянника готов.

— Ясно, — скучающе вздохнул Демоня, а затем, заведя двигатель, бросил. — Пристегнись.

Через двадцать минут по только-только просыпающимся улицам мы выехали за черту города. Тимкина открытка была почти готова. Приходилось действовать быстро, чтобы малыш не успел ничего попробовать на вкус или измазаться в краске.

— Вот так. Молодец! — лепетала я восхищенно. — А теперь давай эту накрашенную краской ладонь прижмем еще и к папиному лбу? Ему понравится. Да?

— А потом я из кое-кого сделаю Аватара, — тут же последовало почти даже угрожающее с водительского кресла. Он даже не обернулся, чтобы побурчать на меня!

— Долго нам еще ехать? — спросила я, когда Тимкина ладонь была мной очищена от краски.

— Еще километров тридцать, — короткий сухой ответ.

— Хорошо, — выдохнула я, чувствуя, как волнение от предстоящей встречи с «будущими родственниками» начало отзываться мелкой дрожью в кончиках пальцев. Меня будто бы и в самом деле заботило, понравлюсь ли я им и сочтут ли они меня достойной Демоне парой. — Если что, то можете бросить меня в одну кучу с детьми и куртками. Мне будет нормально.

— Ты боишься? — в этот раз Демоня соизволил на меня посмотреть. Правда недолго, но достаточно пристально и почти даже с интересом.

— Ну, мало ли… — опустила я взгляд, теребя в руках салфетку со следами краски. — Вдруг ваши родственники решат, что я вас недостойна. И начнутся все эти Монтекки и Капулетти…

— Я лишь однажды прислушался к мнению семьи касаемо вопроса моей личной жизни и до сих пор об этом жалею, — произнес Мирон Александрович серьёзно. — Так что можешь не волноваться. Относительно моей личной жизни меня волнует только моё мнение.

— Успокоили, — закатила я иронично глаза.

— Приехали, — сказал минут через двадцать Мирон Александрович, когда машина свернула к двору, для въезда в который уже начали отъезжать ворота.

Нас встретил шикарный двухэтажный дом из стекла и дерева. Трава у дома была слегка покрыта инеем и скрипела под колесами машины, а затем и под нашими ногами, когда мы ступили на незнакомую мне землю. Деревья во дворе напоминали яблони и черемуху, между ними затесались качели и небольшая детская площадка, которая тоже была выполнена из дерева. Хозяин этого дома и двора явно являлся фанатом всего натурального и, как раз, выходил из дома на широкое крыльцо, спешно накидывая на плечи куртку, и, собирая растрепанные волосы в пучок.

— Только проснулся, что ли? — спросил Демоня, отстегивающий Тимку от детского автокресла.

— Ты же знаешь, что утро придумали для борьбы со мной. Проснулся только из-за матушкиного звонка. Ну, привет, родственнички! — распахнул Матвей вдруг свои объятия и первыми обнял Демоня и Тимку, который был у него на руках.

Я же тактично отошла в сторону, решив, что семейные обнимашки меня на касаются, так как я официально в состав семьи Самойловых не вхожу.

— С днем рождения, братишка! — тепло улыбнулся Мирон Александрович и похлопал младшего брата по спине, пока я стояла в стороне, разглаживая уголки открытки от Тимки.

— Спасибо, брат! — довольным медведем Матвей снова сгреб Демоню в свои объятия и отпустил, чтобы переключиться на меня.

Я даже рта открыть не успела, как оказалась практически оторвана от земли и вжата в чужую мужскую грудь носом, откуда с трудом смогла пикнуть «с днем рождения» и вытянуть открытку, которую он едва не помял.