Влюбись в меня под музыку

– Нет, не было. Как раз-таки именно потому, что я никогда не ввязывался в отношения. У меня с девушками всегда всё просто и без заморочек. Мне они ни к чему. Да и девушкам тоже на хрен не сдался такой ненормальный парень, как я.

– А что в тебе ненормального? Я всё понять не могу.

– Разве твои подружки ещё не обваляли меня дерьмом? Если не Кэт, то Никс уж точно должна была описать меня во всех красках.

– Мы с ней не виделись после боёв.

– И хочешь сказать, в тот вечер она не успела меня помоями обложить?

– Успела, но она говорила общими фразами. Ничего конкретного. И в интернете я не нашла о тебе ничего сверхвозмутительного, что могло бы меня напугать, – произносит пташка и прикусывает губу, быстро сообразив, что сболтнула лишнего.

Но, нужно отметить, чем-чем, а своей любознательностью она нисколько меня не удивила. Я догадывался, что Мили будет искать обо мне информацию и ничего не найдёт.

– Статьи о моих самых жутких выходках, что заканчивались в полицейском участке, люди папаши всегда сметали подчистую в первый же час после их публикации. В этом они спецы. Не прикопаешься, – не без злости сообщаю я.

– Тебя задерживали? – нервно сглатывает она.

– Неоднократно.

– Но ты же говорил, что не занимаешься преступностью. Неужели и в этом ты мне соврал?

– Нет, не соврал. Ты спрашивала, зарабатываю ли я нелегальным образом, и я ответил, что нет. Законы я нарушаю не ради наживы.

– А ради чего? Чтобы позлить отца? Кэт сказала, что ты его ненавидишь.

– Я не хочу сейчас говорить о своём папаше, – жёстко рублю я, сильнее сжимая пальцы на талии Мили. – Я вообще не хочу говорить о нём. Это не имеет значения. Всё, что ты должна была услышать, я уже сказал.

– Нет, не всё, – протестует она. – Ты убивал людей? – на полном серьёзе интересуется Мили, неотрывно глядя мне в глаза.

– А если я отвечу, что да? – чуть наклоняюсь к ней, вынуждая напрячься, но пронзительный взгляд с моего лица милашка не отводит. Внимательно разглядывает меня несколько секунд, будто под скальп забраться пытается, а после вполголоса отвечает:

– Тогда я скажу, что мне не стоит верить всему, что ты говоришь.

Я расплываюсь в улыбке. И Мили, чёрт побери, делает то же. Слабо, едва заметно, но она улыбается. Спускаю взгляд на её губы, и внутри всё вспыхивает. Шатко, щекотно и безумно горячо становится. Возбуждение сменяется дикой потребностью войти в неё, ощутить изнутри. Она, должно быть, там пи*децки тугая. И, скорее всего, ещё никем не тронута. Никогда не думал, что скажу подобное, но я нереально обрадуюсь, если Мили окажется девственницей. Хочу стать её первым. Хочу затрахать до смерти. Хочу слышать её стоны, крики и то, как она будет произносить моё имя.

– Я хочу тебя трахнуть, Мили, – с тяжестью выдыхаю я. – Очень сильно хочу, и знаю, что ты тоже хочешь. Так почему нам с тобой не сделать друг другу приятно без каких-либо усложнений? – глядя в карие глаза, спускаю ладони с её поясницы на задницу, и без того напряжённая крошка напрягается ещё больше.

– Потому что я не собираюсь с тобой просто трахаться.

– Почему? Потому что хорошие девочки так просто не трахаются, даже если подыхают от желания? Они трахаются только по любви и желательно после свадьбы, иначе это неправильно, грязно и аморально, верно? – безрадостно усмехаюсь, усиливая давление пальцев на ягодицах Мили, и она тихо стонет.

– Нет, неверно, Марк. Не думай, что знаешь меня.

– А мне кажется, знаю. Я прекрасно знаком с таким типажом девушек, как ты. Вы слишком много думаете и всё усложняете. К сексу относитесь не как одному из способов получить удовольствие, а как к чему-то возвышенному. Вы считаете постыдным и неправильным лечь в постель с первым встречным, даже если вас торкнуло от него с первой секунды общения. Вы считаете, что так поступают только шлюхи или развратные женщины, которые совершенно не уважают себя. И из-за дурацких предрассудков и гордости вы готовы забить на свои желания. Готовы мучиться от физического неудовлетворения, а потом много-много раз ублажать себя, фантазируя то, от чего в реале отказались, просто потому, что вы же «не такие». Поправь меня, если я хоть в чём-то ошибся, – ухмыляюсь, с упоением сминая в ладонях Милину сладкую попку.

И, между прочим, я делал это во время всего монолога, отчего дыхание Мили стало тяжелее и чаще, а зрачки расширились, почти полностью поглотив карюю радужку.

– Ты во многом не прав, – охрипшим голосом выдаёт милашка и сильно хватается пальцами за мои плечи, будто ноги больше не выдерживают вес её хрупкого тела.

– Да ладно?

– Да.

– Например? – массируя маленькие округлости, склоняю голову и провожу носом по женской щеке. Вдыхаю, а выдыхаем вместе — судорожно, до пробегающего табуна мурашек по коже. Жесть.