Влюбись в меня себе назло (СИ)

- Ну, Ехидничка, - прошептал мне на ухо полушутя, - теперь держись! Твой тонкий стан - в моих руках, что захочу, то и буду делать с ним, надеюсь, он крепок - не переломится.

Чуть позже, после объяснений хореографа, мы начали с ним танцевать. Крылосов держался уверенно, постепенно я к нему приноровилась. Максим Анатольевич к нам не цеплялся, зато брату постоянно делал замечания. Тот терпел, не возникал.

Кстати, меня Тищенков не трогал, чего я боялась после признаний Коробовой, лишь пару раз несильно стукнул по ноге, чтобы я не тянула носочек высоко и с изяществом, но ничего эротического в этом я не почувствовала.

Удивительным было другое: прикасание Крылосова, моего раздражителя, злостного досаждателя и мучителя доставляли мне удовольствие. Мало того, по его лицу я видела, он тоже наслаждался танцем со мной.

Спустя какое-то время нескольким парам, у которых более или менее получалось, в том числе нам с Лёхой, хореограф велел сесть на скамейку. А сам занялся с теми, кто не успевал отработать движения. Среди них был и мой брат. Скорее всего, из-за его партнёрши.

Расположившись на краю скамейки, у стены, мы с Крысой тихо, шёпотом стали переговариваться. Удивительно, совершенно не нападали друг на друга, словно только-только познакомились и горим желанием узнать собеседника получше.

Он спрашивал, довольна ли я прошедшим летом и где побывала. Я интересовалась его работой в юношеской редакции при телестудии, не раздумал ли поступать на факультет журналистики.

- Не раздумал, - ответил твёрдо, - конечно, журналистика теперь больше не боевитая, а прислужно-сенсационная. Но я надеюсь вернуть ей истинное назначение - сообщать людям правду, помогать им искать справедливость.

- Тогда уж лучше поступай на юридический, - посоветовала я. - У юристов больше возможностей.

- Это с какой стороны посмотреть, - тихо возразил Лёха. - Иной раз художественное слово больше поражает сердца, чем указ или какой-либо другой правовой акт. Кстати, журналистика - вторая древнейшая профессия.

- Да, знаю, даже есть книга американского писателя под таким названием, - прошептала я.

- Ты читала Роберта Сильвестра? - удивился парень.

- Нет, конечно! - выдохнула ему прямо в ухо. - Но видела его книгу. Роман "Вторая древнейшая профессия" у отца в Москве есть в бумажном варианте, издан ещё в пятидесятые годы. Он советовал мне прочитать, я полистала, но не увлеклась.

- Ну, и напрасно, интереснейшее чтиво, не оторвёшься. Между прочим, этот роман - о любви. Но я выписал книгу по интернету не за "любовность", а за то, что герои - газетчики. Знаешь ли, газетное ремесло там хорошо показано. Я и детективы Чейза, в которых герои - журналисты, обожаю, особенно "Ты только отыщи его..." Хочешь, Сильвестра дам почитать?

Я кивнула, а позже, через минуту-две молчания, поинтересовалась:

- А какая первая древнейшая профессия, ты знаешь?

- Проституция, - хихикнул парень, хитро блеснув глазами. - Без неё человечество бы размножалось намного медленнее, ведь постоянно велись войны. А журналисты, между прочим, произошли из глашатаев, герольдов и гонцов...

Речь свою мудрящую Крылосов не успел завершить. Нас разъединили. Хореограф попросил меня с Никитой показать все трюки, какие мы умеем. Сначала мы сделали стойку на руках, потом колесом раскатились в разные стороны, прошлись по кругу и опять сошлись.

- О, я тоже могу колесом ходить! - воскликнул один из парней.

Две девушки также сказали, что умеют переворачиваться колесом. Тищенков попросил показать. Я сразу обратила внимание, что у девушек и парня ноги не в шпагате и не на одной прямой. Тем не менее хореографу их колесо понравилось, и он решил перевороты нас пятерых использовать в своей постановке.

Потом я показала мостик, те две девушки тоже легко его делали. И снова Максим Анатольевич заявил, что применит наши способности.

Когда дело дошло до сальто, оказалось, один из парней-брейкеров его свободно делает, причём разные виды. Я тоже могу переворачиваться через голову в воздухе вперёд и назад, научилась этому на секции по гимнастике. Но назад исполняю медленнее и всего два или три раза.

А вот другие девушки, кувырок-мостик при прыжке не пробовали делать никогда. Они просто рты открыли, а потом заахали, да и все остальные тоже, включая Лёху, когда я с лёгкостью перекувырнулась мостиком назад три раза. Очень поражающее это гимнастическое упражнение.

Наконец, мы с Никитой решились изобразить фрагмент одного из наших осовремененных танцев, когда он меня переворачивает, поддерживая за талию. Этот трюк мы выполняем с детства, так что чувствуем друг друга. Я ощущаю надёжность рук брата. Именно этот переворот он имел в виду, когда говорил, что Крылосов может уронить меня, если я буду с ним в паре.

Занятие продлилось почти два часа. Время пролетело незаметно.

- Стоп! Хватит, я устал! - наконец, скомандовал хореограф. - Все по домам! Завтра в то же время! Надеюсь, без опозданий!