Влюбись в меня, Воробышек!

– Ты вернулся, – отвечаю я изумленно и тоже тихо, – чтобы сказать мне «это»?

– Не только. Я вдруг понял, что не хочу оставаться один. Сначала раздразнила, а потом исчезла. Рит, это несправедливо! Я скоро завою, если не увижу тебя голой и не почувствую. Я давно перерос возраст буйных фантазий, но думаю о тебе каждую ночь, пожалей! К черту всех этих людей! Пойдем со мной!

Ох! На мои щеки мгновенно бросается румянец, и я не знаю, что ему ответить. Но только потому теряюсь, что вопреки всему (раннему утру и полному коридору студентов), голос Воробышка находит во мне отклик.

– Но как же твой университет, Даня?

– Ему сто лет, что с ним сделается? Простоит еще один день без меня.

– И… и у меня сейчас экономика начнется.

– Уверен, что ты прилежная ученица, Ромашка. Экономика тебе простит.

– Воробышек, – я впервые называю его по фамилии, вновь заглядывая в глаза, – ты сошел с ума! Почему я не могу тебе возразить?

– Наверное потому, что не хочешь, – он легко и честно замечает. – Рит, я без тебя не уеду, – обещает. – Помнишь наш уговор в парке? Пойдем, это мое желание! Сразу было глупостью отпустить тебя.

Я никогда не прогуливала занятия. Ни в школе, ни в университете – только по уважительной причине, он угадал. И если любовь – это уважительная причина, то, кажется, я готова нарушить правила. Потому что по уши влюблена в этого взрослого, непредсказуемого парня.

Данил отстраняется, но руку с талии не убирает. Поворачивается к моим подругам, которые стоят рядышком и вовсю смотрят на нас, совершенно забыв о том, что в аудитории их ждет преподаватель и что подглядывать за парочками, когда они шепчутся, не очень-то прилично.

– Девчонки, все вопросы потом! – строго произносит Воробышек. – А сейчас я Риту у вас забираю – дело неотлагательной важности! Что сказать старосте, чтобы отметил Воронову в журнале – придумайте сами, я в вас верю. С меня по коробке конфет и билеты на выступление «Фак-дервуд», договорились? – ставит в известность уверено и серьезно.

И добавляет без тени сомнения:

– Могу для бойкой достать личный автограф Платова… с посвящением! Ну что, идет?

– Офигеть! Правда, что ли, – восторженно выдыхает Яся, хлопнув ресницами, и тут же, очнувшись, хватает под локоть Карась. – То есть, конечно, договорились! – стаскивает с подоконника сумку. – Да, Юль?

Юлька тоже кивает, с несчастным видом подмигивая мне:

– Ладно, беру старосту на себя, раз у вас неотлагательное. Только мне конфеты без ликера!

Мне жалко Рыбку, и я обязательно еще скажу ей, какая она классная и замечательная девушка. И что в ее жизни еще будет парень гораздо лучше равнодушного Клима. А сейчас прощаюсь с подругами и позволяю Воробышку себя украсть. Снова.

Мы уезжаем. Взявшись за руки, сбегаем из университета, чтобы в конце концов очутиться у Данила дома. В уже знакомой мне квартире на набережной, в которую я однажды попала «побирушкой-неформалкой», а потом примерила на себя роль Золушки.

***

– Батюшки! Бесстыдство-то какое! Уже среди бела дня обжимаются, и ни стыда тебе ни совести! Ишь чего удумали, безобразничать в подъезде! Я вот Катеньке все расскажу! Она девочка рассудительная, воспитанная, мигом порядок наведет!..

– Кыш, Семеновна! Не смотрите!

– Данька, паршивец! Только брат за порог, а ты девок в дом ведешь? Я все вижу, мимо меня мышь не проскочит! Только посмотрите, какая нахалка, еще и отворачивается! Ну и девицы нынче пошли, весь стыд растеряли! Но ничего, вот приедет Илюша…

У Данила наконец-то получается открыть дверь и впустить нас в квартиру, оставив склочную соседку ругаться в одиночестве.

– К черту ее, Рита! Забудь!

– Да я ее вообще не заметила!

– Нахалка моя! – прыскает смехом Воробышек и мне нравится, как его дыхание щекочет мою шею, а звуки голоса пробираются, будто реснички под кожу. – Ромашка-мучительница, без стыда и совести!

Я не вру, мне действительно все равно, что сказала старушка-соседка. Ни стыдиться, ни обижаться на нее не получается – сейчас, когда Данил обнимает меня, я просто не слышу обидных слов. Я оставила стыд и сомнения за порогом университета, когда согласилась пойти с Воробышком, и теперь не хочу оглядываться на собственные запреты. Я хочу чувствовать и любить, даже если не буду правильной. Пусть этот парень не принц и ничего не обещает, но когда он так смотрит на меня, для сердца Золушки безразлично, превратиться она однажды в принцессу или нет.

В этот миг я именно это чувствую!

Мы входим в прихожую, дверь с шумом захлопывается, и губы Данила тут же приникают к моей шее. Сильные руки обвивают плечи, прижимая к груди парня, давая ощутить нашу близость друг к другу.

Ну вот, мы вдвоем, но Воробышек не спешит, продолжая считывать губами тепло моей кожи. Наконец снимает с меня курточку, сдергивает с себя толстовку и возвращается, чтобы теперь смять руками блузку на моем животе.

– Даня, нам надо разуться, – шепчу я, понимая, что уже теряю голову. Мое дыхание замерло, пульс учащенно бьется, а сердце ждет, когда же горячие пальцы коснуться тела.

– Да… надо. Иначе Ванькина Катя меня на атомы распылит, она может. Давай, помогу!