Влюбить и за борт!

— Да ладно, почудилось, — заворчали пираты, снова укладываясь спать.

— Могу спеть колыбельную! — послышался голос Кракена. — Баю-баюшки-баю! Не спи у клетки на кр-р-раю! Пр-р-ридет сер-р-ренький волчок. И укусит за бочок!

Прогремел выстрел: «Заткнись!». Все снова заворчали, заворочались и стали укладываться спать. Я выждала немного времени, достала сухарик и принялась его точить. Мне было очень грустно. Я чувствовала себя узницей.

— Грызет! Опять! — переполошились пираты, хватая оружие. — Прогрызает! Клетку!

Меня резко прижали к себе, выставив вперед пистолет.

— А вдруг это не оборотень, а Билл Костогрыз? Слыхали про такого? Он приходит по ночам к спящим матросам и начинает их грызть! И утром находят только трупы… Он появляется на корабле внезапно и исчезает бесследно! Говорят, однажды он сожрал всю команду на своем корабле! — послышался зловещий голос одноглазого пирата.

— А я слышал, что после него остаются корабли призраки! — прошептал еще один пират, сопя расквашенным носом. — Плывет себе корабль, а на нем никого! И вещи на местах лежат! И едва в трюме, а никого!

— Я тоже слышал. Только слышал, что его в клетке держали и голодом морили! Он сошел с ума, вырвался и всех сожрал! — авторитетно произнес бородач.

Я с трудом проглотила колючую крошечку. Пираты ворчали, но стали укладываться. Оружие они держали наготове. Я осторожно сняла с себя сонную, отяжелевшую руку, достала недоеденный сухарик и стала грызть его тихо-тихо…

— Где?! Грызет, тварь! — снова дернулись пираты. — Где-то близко!

— Ау! Ау! Ау! — послышался скулеж. Оборотень осматривался и скребся к нам в клетку лапой. Хвост его был поджат.

— Место! — рявкнул капитан. Оборотень опасливо лег рядом с клеткой и навострил уши.

Все улеглись. Я осторожно вынула последний кусочек сухарика и принялась точить его как можно тише.

— И что это мы грызем? — послышался хриплый шепот на ухо. Я вздрогнула и прижала сухарик к груди. — Кроме моих нервов?

— Ничего, — гордо прошептала я. — Это совесть меня так грызет. За то, что я сижу с вами в одной клетке!

— Дай-ка, я выбью твоей совести зубы, — послышался насмешливый хриплый шепот. — Ты мне должна один поцелуй.

— Я не буду вас целовать! Вы — пират. Я — принцесса! Если я вас поцелую, моей репутации конец! — гордо прошептала я. — Потом кто-нибудь обязательно скажет, что я целовалась с пиратом! И мой авторитет, как будущей правительницы Ивернеса будет подорван навсегда!

— Ах, вот что тебя заботит, моя крошка, — мое лицо взяли рукой и подтянули его к себе. Я смотрела на его улыбку. — Почему ты так себя ведешь?

— Потому что я — принцесса, — удивилась я. — Принцесса должна сохранять достоинство в любой ситуации. Принцесса обязана быть примером для своих подданных. Принцесса не имеет права сдаваться. Помните, моими глазами на вас смотрит весь Ивернес!

— Смотрю я на тебя, крошка и думаю. У Ивернеса красивая грудь! И задница у Ивернеса тоже отличная! — улыбнулся пират.

Я вспыхнула от гнева.

— Вы забываетесь, — прошипела я.

— То есть, не будь ты принцессой, ты бы вела себя по-другому? — послышался голос пирата. Он прищурил свои ледяные глаза.

— А вы не пробовали представить себя на моем месте? — спросила я, убирая его руку с моего лица.

— Если выбир-р-рать платье, то бер-р-ри р-р-розовое! — послышался сиплый голос Кракена. — С р-р-рюшами!

— Какими глазами на меня будет смотреть мой народ, когда узнает о том, что я целовала пирата? Вы об этом подумали? Это только в сказках принцессам все сходит с рук! — гневно прошипела я. — Знаете, как страшно иногда просто идти по дворцу. Стоит оступиться, как ты уже не авторитет. Принцессам ошибок не прощают!

— Так, весь Ивернес! Слушай меня внимательно, — вздохнул пират. — Твоей репутации наступил конец, как только ты перешла на пиратский корабль. И доказать ты ничего не сможешь. Сколько бы ты не пыталась убедить людей, что ты сопротивлялась изо всех сил, они не поверят.

— Там только его пр-р-рофиль чего стоит! — усмехнулся Кракен. — Кр-р-расавчик!

— С чего вы взяли, что вы — красивый? — удивилась я, глядя на его лицо.

Мне показалось, что челюсть отпала даже у оборотня. Кракен на всякий случай посмотрел мне прямо в глаз.

— Вр-р-роде видит! Жмур-р-рится, значит, видит! — обалдевшим голосом произнес попугай.

— Или тот факт, что у вас нет деревянной ноги, крюка и повязки на глазу делает вас красивым? — удивилась я.

Я пожала плечами, развернулась и легла спать. Было тихо-тихо. Я пыталась устроиться поудобнее, подложив руку под голову.

— Мор-р-ргай хоть иногда, Искандер-р-р! Не пугай стар-р-рого Кр-р-ракена! — послышался сиплый шепот.

Проснулась я на кровати. Я лежала под одеялом, на мягкой подушке.

— Он до сих пор-р-р плохо мор-р-ргает! — послышался голос со спинки кровати. — За все это вр-р-ремя он мор-р-ргнул тр-р-ри р-р-раза!

Я встала, расправив платье.

— Искандер-р-р пр-р-росил пер-р-редать тебе, что за кр-р-ровать ты ему должна поцелуй! — проскрипел Кракен.

— Передай ему, что в знак моей благодарности, однажды я заменю ему виселицу на тюремное заключение, — мрачно ответила я, пытаясь привести в порядок волосы и мысли.