Влюбить на спор

Убираю диск от его губ, но не перестаю на них пялиться и думать о том почти случившемся поцелуе. Я совсем рехнулась! Рискую и поднимаю глаза. Ух, как там жарко! Меня автоматически сразу заполняет тот же жар, а когда неожиданно и быстро губы Димы накрывают мои, я просто теряю связь с реальностью.

В моей жизни меня целовал не только Игорь, и я не была неопытной девочкой, смущающейся и незнающей, как себя вести в подобной ситуации, но сейчас, впиваясь пальцами в его плечи, чтобы не упасть, прижимаясь к крепкому телу парня всей своей мягкостью, принимая напор горячих губ и языка, отвечая им, я впервые в жизни ощутила, что описания, которые когда-то читала о поцелуях в любовных романах и насмешливо критиковала, обрели другой смысл. Я правда чувствовала дрожь, головокружение, эйфорию и легкость, будто за спиной выросли крылья, превратив меня из принцессы в фею и даже привкус спирта не мог испортить все этот.

Спустя какое время мы отрываемся друг от друга, я не имею представления. Мне кажется, мы целовались целую вечность, пока не закончился кислород. Не восстановив дыхание и не веря тому, что произошло, мы растерянно смотрим друг на друга. В голову стучится пугающий вопрос: и кто кого должен был влюбить?! То, что я поплыла, это неприятный, но неоспоримый факт, хотя я не в состоянии понять, как такое вообще могло случиться?! А вот Дима... По нему сложно что-то определить. Что же, "прекрасное" завершение сумасшедшего дня. Все было, итак, непросто, сейчас запутаннее не бывает. И что мне теперь делать?!

Трусливо отступаю назад, отворачиваюсь и практически бегу в комнату девочек. Обсуждать с ним случившееся я не в состоянии.

Глава 10

Открываю неоткрывающиеся глаза оттого, что чувствую вторжение на свою территорию, и пугаюсь.

- Доброе утро! - следом самая мимишная улыбка на свете. После нее уже не хочется ворчать и сердиться, что малышка меня разбудила.

Девочка юркает ко мне под одеяло и, положив под голову руку, поворачивается, и начинает без стеснения рассматривать мое заспанное лицо.

- У тебя такие длинные и темные ресницы... Ты даже ненакрашенная красивая!

Посылаю искреннюю улыбку в ответ. Дети же не врут?! Значит, вчерашний излишек жидкости за ночь из меня испарился.

- А еще ты пахнешь, как аленький цветочек! - продолжает Оля, и я удивляюсь:

- Ты знаешь, как он пахнет?!

Она хихикает:

- Как ты!

Тихо смеюсь в ответ, а малышка, осмелев, приближается и целует в щеку. От такого неожиданного проявления нежности я теряюсь. А она, снова демонстрируя ряд маленьких еще молочных зубов, признается:

- Ты мне очень нравишься!

На верхнем ярусе кровати шевелится Даша. Похоже, мы были слишком громкими. Она удивленно смотрит на сестру, устроившуюся у меня под боком, потом переводит взгляд на меня.

- Оля тебя разбудила?!

- Все хорошо, - отмахиваюсь, хоть и спала сегодня не более пяти часов, и тут же протяжно зеваю.

Я убежала от Димы в комнату, но от себя не смогла сбежать. Невероятный поцелуй, его руки на моей талии, те ощущения, что я испытала впервые в жизни, не давали успокоиться и остыть. Помимо пылающих щек я и сама пылала от костра, зажженного во мне этим странным парнем, и никак не могла уговорить себя уснуть.

Девушка слезает с верхнего яруса и накидывает халат. Я бросаю взгляд на часы -почти семь. Даша, предвещая мой вопрос, произносит:

- Пойду завтрак готовить.

Оля тут же подрывается с кровати и несется к своим вещам, сложенным на маленьком стульчике, и я тоже встаю.

- Можешь еще полежать, - заметив мои действия, предлагает Даша. - Ты гостья.

- Я помогу, - отзываюсь в ответ, хотя если честно не знаю чем. Если только помочь Оле нажать на кнопочку на чайнике, чтобы он закипел, или расставить посуду.

Едва мы втроем появляемся на кухне, как я вновь отмечаю слаженные действия сестер. Одна достает из холодильника продукты, другая выполняет функции, которые я наметила для себя. Теряюсь и смотрю на старшую.

- Что делать мне?

- Нарежь сыр и колбасу, - командует она, вливая в котелок молоко и поворачивая ручку плиты.

Киваю, не признаваясь, что в своей жизни ножом я пользовалась только разрезая еду у себя в тарелке.

Даша протягивает батон колбасы и кусочек сыра, Оля тут же кладет передо мной разделочную доску и нож. Разворачиваю из пленки, видимо, любимое лакомство младшей (она с таким аппетитом на него смотрит) и, положив на деревянную поверхность, беру орудие труда. Примостив нож к краю, надавливаю. Повинуясь моим действиям, лезвие направляется вниз, но вместо отрезанного ломтика на доске лежит просвечивающийся ошметок. Оля тут же хватает его, кладет в рот и, жуя, подмигивает. Не расстраиваюсь. Вспоминаю далекое детство, когда бабушка, если у нее что-то не получалось, говорила: «Первый блин комом».