Влюбить за 90 секунд (СИ)

— Платье! — буркнула я. — В полосочку…

— Интригует! — кивнул Петька. — Присядем?

Мы подошли к старой деревянной скамейке. Петя присел, а я осталась стоять рядом, задрав голову в вечернее чернильное небо.

Мне надоело молчать. Петька долго с мыслями собирается…

— Дома меня, действительно, ждут котлетки! — поторопила я друга.

— Куриные? — решил уточнить Петька.

— Я не шучу! — рассердилась я.

— Ладно-ладно, — вздохнул Петя. — В общем, Ален, я решил переводиться…

Чего? Куда? Я растерянно уставилась на друга. Затем присела рядом с ним на краешек скамейки.

— Филфак — это… Скажем так, не предел моих мечтаний! Я никогда особо не хотел там учиться. Сейчас сдам эту сессию и со следующего курса…

— Погоди! — помотала я головой. — Переводиться? Зачем?

— Ты знаешь, почему я туда поступил, — красноречиво посмотрев мне в глаза, ответил друг. — Но я не могу всю жизнь следовать тенью за Ксюшей.

Перемены — это хорошо. Это нестрашно и, наверное, неизбежно. Но у Петьки все произошло как-то тоже слишком быстро…

— Это решение назревало давно, — будто прочитав мои мысли, сказал Петя. — Просто в этом году не решился. У меня уже пару месяцев лежит список из деканата, какие предметы нужно будет сдать, чтобы перевестись… Осталось самое сложное…

— Подготовиться к экзаменам? — спросила я.

— Поговорить с Ксенией, — ответил друг.

— О-о, это да-а! — протянула я.

Мы с Петей переглянулись. Интересно, это его Елизарова надоумила? И, кажется, теперь я совсем немного начала понимать Ксеню… Если Петя переведется, мы с ним будем в разы реже встречаться. Там у него появятся новые друзья-одногруппники… Еще и новая девушка — Света. Даже не думала, что Петькина новость так меня расстроит. Как же наша «не самая святая троица»? Но думать только о себе, Горошкина, эгоистично!

— Я же еще… это. Со Светой встречаюсь! — выдавил из себя Петька.

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась я.

Петя прищурился:

— Вы, конечно же, с Ксенией все знаете?

— Пф-ф! — негромко рассмеялась я. — Вы с Елизаровой еще те конспираторы!

Петька нервно взлохматил светлые волосы.

— С ней так легко, понимаешь? — сбивчиво начал говорить друг. — Она хорошая.

Хорошая. Только болтливая больно не по делу.

— С Ксеней же нужно постоянно быть в напряжении, чтобы ее не задеть… Она такой сложный человек.

— Угу, — пробормотала я. Господи! Как жизнь меняется всего за неделю.

— Но ты не подумай, что я со Светой только потому, что она простая, — предупредил Петька. — Мне эта девушка, правда, очень нравится… И я даже подумать не мог, что она… вся такая… обратит на меня внимание.

— Не смей! — нахмурилась я. — Ты ничем не хуже всех этих… шпал упырчатых!

— Шпал упырчатых? — удивился Петя.

Ярослав Елизаров — единственный представитель золотой молодежи, который мне сейчас вспомнился.

— Ну, да! — горячо отозвалась я. — Эти мажоры скучные и со сладкой ватой в голове! Вот я бы ни в жизнь с таким общаться не стала. А встречаться — тем более! Наверное, со скуки помереть можно от их понтов… А ты классный!

— Ну, спасибо, — пробормотал Петька.

Я поднялась со скамейки:

— Но с Ксенией как можно скорее поговори! Она, если честно, очень сердится на тебя…

— Сердится? — удивился Петя. — Из-за чего? Думал, что я ей безразличен…

Я тяжело вздохнула. Мальчишки! Ну, почему им все приходится разжевывать? Вновь плюхнулась рядом с Петей.

— Как своего потенциального молодого человека она тебя, может, и не воспринимает. Но как друг — ты ей очень дорог! Любовь любовью, но дружба занимает такую неотъемлемую, такую большущую частицу в сердце Царевой. И в моем сердце.

Я замолчала. Петька внимательно посмотрел на меня. Затем расплылся в улыбке и потянул ко мне свои длинные ручища:

— Горошкина, ты ж моя хорошая! Я тебя тоже люблю!

— Вот у кого я теперь буду английский списывать? — пропыхтела я, обнимая Петю в ответ.

— Ты ж моя хорошая и меркантильная! — рассмеялся друг. — Думаешь, я куда-то пропаду?

— От тебя, пожалуй, отвяжешься! — смутившись, согласилась я. — Все, хорош сопли разводить! Меня, наверное, уже мама заждалась…

Я снова поднялась на ноги и подошла к двери подъезда:

— Как можно скорее расскажи все Ксене! — напутствовала я, ища в кармане толстовки ключи.

— Сама-то уже поведала страшную тайну своему чудику? — спросил Петька, продолжая сидеть на скамейке. Я чувствовала, как он взглядом сверлит мой затылок.

— Как-то не до этого еще было, Петечка! — виновато проговорила я, оборачиваясь.

Петя усмехнулся.

— Спокойной ночи, Горошкина!

— Сладких снов, Петюнчик! — эхом отозвалась я.