Влюбиться без памяти

Она всегда может меня поддержать добрым словом. Поверить в то, что я могу заинтересовать этого самоуверенного наглеца как женщина, я не могу. Он же полицейский — это его задача, всех подозревать и расспрашивать.

— А ты? Он тебе так сильно нравится?

— Ну, знаешь…

Галка пожимает округлыми плечами, достав иголку с белой ниткой из своей сумочки, и приблизившись к моему порванному рукаву. Я внимательно вглядываюсь в глаза подруги, пытаясь рассмотреть в них истину.

— Он, конечно, довольно интересный, но мне не нужен мужик, сохнущий по моей подруге. Но, если ты дашь ему от ворот поворот, оставшись с Кожевниковым, то я, возможно и подберу его, приласкаю. Но сейчас — нет, я вижу, что нисколько его не интересую.

— С Антоном Михайловичем всё кончено.

Напарница застывает в неудобной позе, пронзая скрипящую накрахмаленную ткань тонкой иглой, и поднимает на меня свой вопрошающий взгляд.

— Но, как же так?

— В общем, они всё узнали. Я и сама собиралась обо всём рассказать, но Юлия меня опередила. Она явилась в палату сегодня утром, и Антон её вспомнил.

— Бедняжка.

Галя качает головой, делая заключительный стежок, и отгрызает кончик нитки, восстановив мою блузку.

— Значит, ты вполне можешь закрутить роман с капитаном полиции. Думаю, из вас получится неплохая пара.

— Но ведь он тебе нравится.

— Да пофиг.

Напарница небрежно делает взмах рукой.

— У него кроме симпатичной внешности ничего нет. Я уже подумала — ну, какой с Торопова жених? Помнишь, что мне нагадала цыганка? Мой суженый должен спуститься ко мне с воздуха! А Гриша же не лётчик. Так что буду смиренно ждать дальше.

Я выдыхаю, расплываясь в нежной улыбке, и заключаю подругу в объятия.

— Значит, ты теперь уверена, что тебе нужен лётчик?

— Ну, воздух-то там. Не знаю, но к полиции он не имеет никакого отношения.

Она нежно обнимает меня за плечи и шепчет:

— Давай, действуй.

Последняя фраза будто прорывает плотину, построенную в моей душе, и слёзы градом выплёскиваются наружу, вновь смывая тушь с моих ресниц. У меня как будто камень с души упал — Галя отступилась, ей не нужен Григорий Егорович, и я своим поцелуем ничего не разрушила в их отношениях.

— Ну-ну, рёва-корова! Давай, наводи марафет снова! Хорош плакать!

Стук в дверь санузла заставляет меня подпрыгнуть на месте, и в проёме двери показывается озабоченное лицо нашего охранника Сергея, который, показывая на наручные часы, озабоченно качает головой.

— Девчонки, вы скоро? Там посетители уже собираются, бизнес-ланч начался.

Галина кивает, и, охнув, уносится из санузла, хлопнув меня по плечу. Я поправляю волосы, салфеткой убираю следы от туши под нижними ресницами и выхожу вслед за ней — пора работать. Ведь обо мне больше некому позаботиться.

Глава 22

Но, выйдя в зал, я оказываюсь неприятно поражена — за вип-столиком, который всегда обслуживала я, расположились две хорошо мне знакомые женщины — Юлия и Диана Леонидовна.

Охаю, и притормаживаю на пороге.

Блин, ну почему я не сбежала от Кожевниковых раньше, как только поняла, что Антон мной вовсе не интересуется? Тогда сейчас бы не пришлось краснеть, обслуживая эту парочку.

Женщины тоже видят меня. Юлия, приторно улыбаясь, как змея, наметившая добычу, нервно барабанит длинными пальцами по столику, а мать Антона Михайловича поджала губы, будто увидела неприятного таракана.

Впрочем, иного отношения к себе я, наверное, и не заслужила. Жаль, что я это поняла только сейчас.

Чужое брать нельзя.

Диана Леонидовна смотрит на меня укоризненным взглядом и поднимает руку вверх, подзывая официантку, то бишь меня. Я перевожу взгляд на Галину — возможно, она меня подменит? Но напарница слишком увлечена столом, за который уселись несколько иностранцев. И, с обворожительной улыбкой занимается их заказами.

Всё понятно, подруга снова вышла на охоту — её глаза блестят, а губы накрашены ярко — розовой блестящей помадой со вкусом клубники. Вдруг, среди этих мужчин в дорогих пиджаках окажется именно тот суженый, предначертанный ей судьбой? И он тотчас решит слизать этот клубничный блестящий блеск с пухлых губ.

Эх, делать нечего, придётся подойти. Не смогу же я скрываться от этих дамочек всё время.

На дрожащих ногах я пересекаю зал от санузла до столика, за которым расположились две женщины. Я читаю в их глазах ненависть, гнев, презрение и все остальные негативные чувства, которые они, по всей видимости, испытывают ко мне.

Хочу провалиться, но некуда.

— Слушаю вас.

Я смиренно замираю возле столика, опустив голову, в ожидании заказа и нервно кусаю нижнюю губу, боясь скандала.

— Слушаешь? Ну, слушай, мелкая дрянь! Как ты могла так поступить? Обманом втёрлась в доверие, мечтая заграбастать не только Антона, но и его денежки!

Юлия со злостью бьёт кулаком по столу, и на нас начинают оборачиваться посетители, сидящие за соседним столиком. По моей коже ползут мурашки, и я закрываю глаза, не в силах пошевелиться.

Ну, а что я могу сделать? Блондинка, конечно же, права.

— Тихо-тихо, Юлечка. Не надо так. Я уверена, что Женя нам сейчас всё объяснит, правда?