Влюбиться в дурака

Она снова посмотрела на часы. Время шло, а Марсель не появлялся. Всякие мысли лезли в голову. Она гнала их прочь, успокаивая себя тем, что он был ей ничем не обязан. Но она уже к нему привыкла. До этого она ни разу ни к кому не испытывала привязанность. Он был первым человеком, установившим над ней власть. Появилось чувство собственности, и прижала ревность. Алиса искала ему оправдание, загоняя себя в тупик. Чем больше она об этом думала, тем уже становился этот тупик. Начинало всё внутри давить, сжимать, как при мучительном страхе, что тебя не любят, что ты так никогда и не узнаешь, как это по-настоящему любить, вверить свою жизнь в чужие руки. Всё возьмёт и оборвётся так же быстро, как и началось.

После изнурительного часа ожидания она совсем поникла. Что могло быть хуже в тот момент, чем торчать одной и без толку на почти безлюдном пляже. Марсель не заявился, а мог бы Петера прислать, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Но Алисе не хотелось видеть его гнусную физиономию, ничего не выражающую, кроме как слащавость. Она подошла к воде, постояла так с минуты две, смочив ноги, и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между ними была такой же хрупкой, как и её душа, которая ещё вчера хотела петь, но теперь свернулась в клубочек.

«Очередной удар отчаянья, – с грустью думала Алиса. – Нужно было бросить его сразу же, когда он нагло заявил, что все девушки шлюхи». Но она к нему успела привязаться. Чем нахальнее он себя вёл, тем больше Алису тянуло к нему. Щемящее чувство, как болезнь, но в то же время и восторженность, что аж сердце с замираньем подлетало до небес. Ком подкатил к горлу. Она бы прослезилась, но нельзя. Нужно было обязательно держать себя в руках, не подавать и виду, что внутри всё жаром обдаёт. Этому её учила Тина. Она жутко не переносила сопли и не распускала нюни. Ну а чувства Алисы так безмозгло норовили вылезти наружу.

Она ступала по горячему песку, обжигавшему ей ступни. Когда боль уже была невыносимой, то она набросила вьетнамки, которые несла в руке, и направилась к отелю. Её остановили чьи-то крики. Это Тина надрывалась и махала ей рукой, а Алисе нужно было несколько секунд, чтобы разобраться, кто её зовёт.

– Я кричу тебе, а ты не слышишь. Надрываю горло. Аж охрипла. – Тина прокашлялась. – Стою и любуюсь твоим идеальным загаром. – Она демонстративно с головы до ног осмотрела Алису, щурясь и закрываясь рукой от солнца. Бен открыл бутылку пива и сказал:

– Она всегда так загорает.

Это была уже не первая бутылка. Вокруг него таких лежало штуки три. В ответ Алиса улыбнулась и подумала, что Бен уже навеселе.

– С тобой всё в порядке? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.

Бен не удержался и насмешливо промямлил:

– Тина, у тебя лицо сгорело. Будешь к вечеру варёный рак, – рассмеялся Бен.

Тина прошлась кончиками пальцев по лицу и скривилась. Ей не нравилось, когда он пил, а особенно, когда он начинал надоедать и делать замечания. Тогда она отмахивалась от него рукой, как от назойливой мухи, возмущалась и толкалась до тех пор, пока он не уходил, что он, собственно, опять и сделал. Встал с бутылкой пива и ушёл.

Алиса с Тиной сидели вдвоём на пляже. Взгляд у Тины был спокойный и задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но никто не проронил ни слова. Тина вдруг зашевелилась и шепнула:

– Мне кажется или это там Марсель сидит?

Она ткнула пальцем влево.

Алиса оживилась и посмотрела в ту сторону, куда показывала Тина. Где-то в десяти шагах от них (она успела приблизительно прикинуть) сидел Марсель. Она узнала его сразу. По взъерошенным кудрявым волосам и белоснежной коже. Он, кажись, их не приметил или только делал вид, что озабоченно бросает гальку в воду.

– Это он, – взволновано произнесла Алиса.

Тина лихорадочно заёрзала на месте.

– Пойди и поздоровайся.

– Не буду!

Алиса помрачнела.

– Что с тобой не так? Я что-то пропустила?

– Всё в порядке. Просто не хочу здороваться.

– Ладно, но ты странная.

Тина посмотрела на Алису недоверчиво. В её взгляде промелькнула лёгкая обида – та, которая сама собой проходит.

Алиса молча наблюдала за Марселем. Её до ужаса бесило всё, вплоть до лифчика, который нужно было постоянно поправлять. Она решила, что лучше будет не рассказывать своей взбалмошной подруге о том, что ей пришлось сегодня целый час проторчать одной на пляже и как дуре столько времени прождать Марселя. Была задета её гордость, но она не собиралась киснуть и отчаиваться, а наоборот, сделав три глубоких вдоха, она снова стала улыбаться. Наверное, назло ему, сидящему так непосредственно на берегу и бросающему безмятежно гальку в море.

– Кто этот парень рядом с ним? Такой невзрачный, – с улыбкой пробубнила Тина.

«Ещё один придурок», – хотелось бы сказать Алисе, но она сдержалась.

– Это Петер. Они вместе работают. Он как-то за мной приударил. Лез ко мне, надоедал. Я еле от него отделалась.

Тина покачала головой.

– Ненавижу надоедливых, – с отвращением произнесла она.