Влюбиться в эльфа и остаться в живых

– Ну что ты как маленький? Пора уже знать, что Гоблина не существует. Это я тебе писал, Саша. Я.

Пока Александр переваривал нанесенный ему удар, Филипыч обернулся к Корнею:

– Когда мы, наконец, возьмемся за этот невыносимый народный фольклор? Ты у меня начальник безопасности или где?

Корней опешил. В начальниках безопасности он состоял всего пять минут, но Принца это, по-видимому, никак не беспокоило.

– Это ж сказки детские, Макар Филипыч. Болтают себе, и пусть болтают. Что нам Гоблин?

Принц ничего не ответил. Александр не видел его реакции, зато лицо Корнея в ответ на эту реакцию побледнело и слегка перекосилось. Уголок рта задергался нервным тиком.

– Извините, – пробормотал Корней. – Займемся немедленно.

– Вот именно, что немедленно, – одобрил Филипыч. – А если медленно, то лучше вообще не надо. А то – «что нам снег, что нам зной»…

Он снова повернулся к Александру, и снова лица обоих Принцев грозно повисли перед ним. За это время Бурмистров успел собраться с мыслями:

– Бессмысленные войны! Невинные жертвы с обеих сторон!

– Какая-то белиберда, – бесцеремонно отмахнулся Филипыч, – «бессмысленные войны» – это тавтология. В войне непременно есть смысл. Историю надо учить, Саша. И невинных жертв тоже не бывает. Помнишь Крылова? «Ты виноват уж в том, что хочется мне кушать». Скажи мне, где десятый октагон, будь умницей, а то во мне проснется аппетит.

Александр продолжал:

– Вы заразили нас ненавистью и страхом. Ради чего? Никогда не мог понять, что такое эта ваша «абсолютная власть над миром» и зачем она нужна!

– Он ничего не скажет, – задумчиво вставил вдруг Федор Афанасьевич.

– Не скажет, – покачал головой Макар Филипыч.

– Но есть еще у добра оружие, которое сильнее ненависти, сильнее страха! – выкрикнул Александр в отчаянии.

Макар Филипыч заметно насторожился:

– Какое?

– Любовь. Ненависть и вражда ослепляют. Только любовь заставит наши народы увидеть истинное лицо Принцев.

Осознавая, что от бессилия говорит вещи, которые лишь заставят Макара Филипыча и Корнея от души расхохотаться, Александр сильно удивился, когда от его слов в глазах Принцев возник нескрываемый испуг. И не только испуг. Перед ним происходило нечто фантастическое. По лицам Принцев пробежала мутная рябь, как будто у слова «помрачнеть» появилось буквальное проявление. Поволока исказила их черты, прямо по коже поплыло марево; так жар над огнем искажает кафельную стену кухни. Казалось, вот-вот из этого теста возникнет что-то другое, что-то новое. Корней тоже не смеялся над сказанным, но вряд ли из-за странного явления, лиц Принцев он не видел, просто команды смеяться никто не давал: Макар Филипыч и Федор Афанасьевич были заняты, справляясь с неожиданной метаморфозой.

Федор Афанасьевич шагнул назад и тряхнул головой. Макар Филипыч стиснул зубы и зажмурился. Наваждение прошло. А может, привиделось?

– Тьфу-тьфу-тьфу, – произнес Федор Афанасьевич грустно и словно в укор Александру. – «Любовь». Типун тебе на язык.

– Дай по дереву постучу! – позвал Макар Филипыч охранника Петю. Петя покорно и привычно подставил лоб, Принц пару раз стукнул костяшками кулачка в лобную кость и добавил как бы между прочим:

– Избавьтесь от него!

На этом Принцы, не говоря друг другу ни слова, разошлись, каждый по направлению к своему лимузину.

«Пора, – решил Бурмистров. – Принцы меня уже похоронили, охрана еще не включилась. Пора». Быстро нагнувшись, он засучил брючину и выхватил спрятанный под резинкой носка бутылек. Пару секунд, пока он спешно откручивал крышку, охрана – и блондины Филипыча, и брюнеты вражеского двора – соображали, что происходит. Последними обернулись Принцы и тупо уставились на изображение улыбающегося Губки Боба на ярлычке под веселой надписью «Мыльные пузыри «Радуга». В глаза собравшихся стремительно накатила паника. В тишине послышалось свирепое шипение Макара Филипыча:

– Кто так обыскивает?!

– Амулет! Амулет не отобрали! – заорал Корней и дернулся.

– Стоять! – крикнул Александр. Он уже поднес пластиковое колечко к губам. Натянутая на нем мыльная пленка заколыхалась, и это незначительное движение заставило всех вздрогнуть; кто-то инстинктивно пригнулся и заслонил лицо рукой. – Всем стоять, – на этот раз сказал спокойно и уверенно.

Все пришло в движение. Принцев подхватили и потащили в укрытие. «Ложи-и-ись!» – раздался чей-то запоздалый крик. Пригнувшись, охрана рассыпалась кто куда, заняв позиции за бетонными колоннами, присев на корточки за припаркованными автомобилями.

Александр вынул из кармана зажим для галстука, который стратегически снял и спрятал при въезде на парковку, чтобы не мозолил глаза при обыске, и водворил его на место. Глубоко вдохнув, он дунул на кольцо. Из него посыпались пузыри, и одновременно зажим на галстуке вспыхнул, излучая свет. Стайка пузырей разлетелась по парковке, неспешно паря по неопределенным маршрутам. Александра уже и след простыл, только хлопнула дверь, ведущая на лестницу.