Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола

В Санкт-Петербурге все были настолько впечатлены полотном, что выставили его в Академии художеств как руководство для начинающих живописцев. После открытия Русского музея картина переехала в его зал и стала доступна широкой публике. В горячо любимой Италии Брюллову присудили звания почетного академика Миланской, Болонской и Флорентийской академий. С новой картиной он ездил по городам на «гастроли». Надо сказать, до распространения кинематографа картины маслом выполняли роль фильмов: их смотрели долго, не отвлекаясь, обсуждая.

В чем особенность академической живописи? В ней все построено, как на театральной сцене, а важные детали и образы будто подсвечены софитами. Посмотрите на «Последний день Помпеи»: кажется, что здесь есть кулисы, а где-то вне поля зрения сидит осветитель, направляющий свет на ключевых актеров. В центре сцены – женщина, которая лежит на земле рядом с ребенком. Она очень ярко подсвечена, а углы, напротив, затемнены.

Персонажи полотна разделены на группы. Мама в беспокойстве обнимает дочь, родители прикрывают ребенка своей одеждой, сыновья несут отца… Структура понятна и выверена. Так зрителю легче считывать маленькие истории, из которых соткано большое полотно.

«Последний день Помпеи» везде встречали музыкой и аплодисментами. Брюллова носили по улицам на руках, ему посвящали стихи. Художник затмил всех своих итальянских коллег того времени. Но и родина о своем сыне не забывала. Спустя тринадцать лет его обязали вернуться домой. Новый январь он встречал не с апельсинами зимой, а посреди наших суровых морозов. Однако если вы думаете, что Брюллов провел в Европе слишком много времени, то один из его коллег побил этот рекорд.

Александр Иванов попал в Италию пенсионером Академии и остался почти на тридцать лет – что в пять-десять раз больше привычного срока! На три года в Италию посылали мастеров жанровой и пейзажной живописи, на шесть – баталистов, скульпторов и тех, кто занимался мифологически-исторической картиной.

В чем же секрет Иванова? Сегодня его бы назвали отличным менеджером долгосрочного проекта.

Прибыв в Италию, Иванов задумал создать произведение, которое перевернет всю историю искусства, расскажет о самом важном моменте в истории человечества – о приходе Мессии. Для подготовки почвы он написал «Явление Христа Марии Магдалине после воскресения» и послал ее в Академию. Все были в восторге. Раздразнив аппетит экспертов, мастер заявил: «Я собираюсь делать большой проект – на ту же тему, но еще масштабнее». Под это дело он выбил дополнительное финансирование и время. Так повторялось несколько раз.

А. А. Иванов. «Явление Христа Марии Магдалине после воскресения». 1835 г. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Слухи о масштабном замысле Иванова долетели до самого императора. Путешествуя по Италии, Николай I посетил художника в мастерской, выстроенной специально для картины – полотно размером 5,40 на 7,50 метров вместит не каждая комната. Император одобрил работу Иванова и постановил, что по окончанию проекта тот должен вернуться в Россию и заняться полотном на тему Крещения Святой Руси князем Владимиром. Иванова абсолютно не интересовали эти материальные мирские вещи. Он хотел показать человечеству самый важный момент в истории – когда явился Иисус.

Кстати, первые пять лет Иванов никого не пускал в свою гигантскую мастерскую, что поджигало фитиль взрывного итальянского любопытства. Невольно мастер сделал удивительный пиар-ход: когда он наконец открыл двери, утомленная неизвестностью толпа ринулась смотреть полотно.

«Явление Христа народу» Иванов писал около двадцати лет, тщательно прорабатывая образы. Он ходил в синагоги, смотрел на евреев, просил некоторых ему позировать, создавал наброски в Понтийских болотах. Сохранившиеся подготовительные рисунки поражают невероятной красотой!

А. А. Иванов. «Явление Христа народу». 1837 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Закончив писать «Явление Христа народу» в 1857 году, мастер стал ломать голову над транспортировкой работы из Италии в Россию. Новость о скором прибытии полотна быстро разлетелась: публика помнила «Последний день Помпеи» Брюллова и жаждала нового «блокбастера». Но получила нечто другое. Картина Иванова – не блокбастер, не экшн, а глубокая работа души.

Премьера состоялась в Белом зале Зимнего дворца, куда пришел император, президент Академии художеств великая княгиня Мария Николаевна и другие влиятельные гости. Полотно не ругали, но и не хвалили. Стало очевидно, что царская семья не поддерживает художника – и это повлияло на мнение критиков. После переноса в Академию картина стала доступна публике. Через несколько дней в прессе появились сообщения, что новый Иванов до Брюллова не дотянул. Муссировались слухи, что царь недоволен и разочарован.