Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола

Рембрандт писал портреты с девятнадцати лет до конца жизни. Они похожи на внутренний диалог, выплеснутый на холст. Такого уровня контакта со зрителем не найти ни у кого: ни у Дюрера, ни у Гойи, ни у Ван Гога.

Его образы настолько сильны, что иногда кажется, будто портрет можно взять за нос – настолько ярок красочный слой на холсте!

Обратите внимание на портрет старика из Эрмитажа. Смотреть на него можно бесконечно. И самое главное – выражение лица старика на портрете всегда разное. Порой он очень грустный, а иногда такой одухотворенный, как будто пытается, глядя на нас, донести свою мудрость, но понимает, что это невозможно, ведь некоторые вещи нельзя объяснить – их можно только прожить. Когда-то над Рембрандтом смеялись, обвиняя в том, что он кладет краску слишком щедро – так, что она может начать отваливаться с холста. Но именно благодаря этой технике и создается невероятный эффект присутствия, реалистичности, желания дотронуться до его героев.

Действительно финальной работой Рембрандта стала незавершенная картина «Симеон во храме». Это история из Евангелия от Луки: Святой Симеон получил послание от Бога, что он умрет только тогда, когда увидит Спасителя. Он жил очень долго и устал ждать. Но произошло чудо: слепой старец взял в свои костлявые руки младенца Иисуса.

Рембрандт. «Симеон во храме». Середина XVII в. Национальный музей Швеции, Стокгольм

Похоже, что в образе Симеона художник изобразил себя. Он написал необычное сочетание двух предельных состояний человека – начала и конца жизни. Старец берет в руки новорожденного, и круг жизни замыкается в бесконечность.

Несмотря на то что в жизни Рембрандта было так много боли и лишений, он прожил ее достойно, реализовав талант, дарованный ему Богом. В работе «Симеон во храме» Рембрандт будто прощается со зрителем на радостной ноте: скоро он покинет мир и встретится со своим Спасителем. Начнется нечто новое. В конце пути может быть страшно, но плач младенца говорит о том, что жизнь продолжается. И она прекрасна.

Отчаянные романтики

Искусство прерафаэлитов покоряет сердца, потому что оно не просто красивое, но и глубокое: в нем есть смысл и символы, помогающие понять процессы в английском обществе Викторианской эпохи. Как и многие интересные явления, родилось оно из протеста против скучного салонного искусства. Со временем прерафаэлиты обрели популярность, упростили смыслы своих работ и добавили глянцевой красоты в угоду публике. Но вначале им пришлось сражаться за успех.

В 1837 году королева Великобритании Виктория взошла на трон и правила до 1901 года. Этот период в более чем 60 лет называют Викторианской эпохой. Все эти годы страна не воевала, а когда нет войн, у людей есть время созидать, а не разрушать. Благодаря техническому прогрессу экономика Англии развивалась, и соответственно у людей были деньги, которые они тратили в том числе и на картины. Художники хотели заработать, поэтому подстраивались под желания заказчиков. Они писали красавиц, вдохновляющих мужчин, или бытовые сцены, которые не отличались глубиной. Коммерция убила творчество: настоящего, живого искусства в тот период почти не существовало. Рынок заполнила классическая академическая и салонная живопись, то есть приятные глазу работы без глубокого смысла. Единственной альтернативой этим картинкам без глубины в Англии того времени был прекрасный художник Джозеф Уильям Тёрнер, но он родился в 1775 году и не мог работать вечно. Казалось, ничто не может сдвинуть искусство Викторианской эпохи с мертвой точки, где художники пишут милые сюжеты на заказ.

В этой ситуации нашлись смелые романтики, которые хотели встряхнуть сонный арт-мир и впустить свежий воздух в салоны. Такими революционерами в английской живописи стали три художника: погодки Уильям Холман Хант, Данте Габриэль Россетти и Джон Эверетт Милле (1827, 1828 и 1829 года рождения соответственно). Представьте: Милле в одиннадцать лет поступил в Королевскую академию художеств! Истинный вундеркинд. Эта тройка возмущенных застоем ребят встретилась на одном из салонов и договорилась потрясти искусство Викторианской эпохи. В качестве ориентира Хант, Россетти и Милле выбрали Рафаэля. Они назвали себя прерафаэлиты (Pre-Raphaelites), то есть те, кто были «до Рафаэля».