Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола

С золотой медалью художники получали немалые средства на пенсионерскую поездку: 400 червонцев выделяли на дорогу, еще 300 — на годовое содержание. Прежде чем добраться до Рима, счастливчики проезжали по всем европейским странам, которые находились по маршруту, с важным заданием в кармане. Им говорили, где и что посмотреть, какие достопримечательности зарисовать. Мастеров обязывали постоянно слать в Россию отчеты — все же это было не праздное путешествие, а выпускная практика. Во избежание чрезмерной расслабленности к ним приставляли специального человека, который следил, чтобы пенсионеры не занимались глупостями.

Впрочем, справляться с работой такому наблюдателю было сложно. Сами понимаете: молодые мужчины, которые только что отучились, полные амбиций и ощущения собственной исключительности (не каждому давали право путешествия!) попадали в Рим. Это город легенд, вкусной еды, солнечных улиц, легкости, вина и прекрасных итальянок. Даже звучит соблазнительно!

Русские художники образовали «тусовку»: они жили на виа Систина, что вела к знаменитой Испанской лестнице. Раньше ее называли Счастливая улица — виа Феличита. Там, кстати, жил и писал «Мертвые души» Гоголь. В письме к А. С. Данилевскому мастер слова ярко обрисовал, чем русские пенсионеры занимаются в Риме:

«Что делают русские питторы[3], ты знаешь сам. К 12 и 2 часам — к Лепре, потом — кафе Грек, потом — на монте Пинчо, потом — к Bon goût, потом — опять к Лепре, потом — на биллиард. Зимою заводились было русские чаи и карты, но, к счастию, то и другое прекратилось. Здесь чай — что-то страшное, что-то похожее на привидение, приходящее пугать нас».

Как видите, время здесь проходило недурно — понятно, почему Щедрин задержался в Италии на двенадцать лет.

В центре Рима находится площадь Испании, на ней — грандиозная барочная лестница из 138 ступеней, ведущая к расположенной на вершине холма церкви Тринита-деи-Монти. Лестница была местом, где собирались натурщики разных типажей. Такая своеобразная «биржа труда», на которой художник мог выбрать, например, модель для Сократа. Прямо на ступеньках устраивались подремать престарелые итальянцы, претендующие на «роль» мудрых старцев, или мускулистые молодые римляне, похожие на Геракла. Были там и римлянки, с которых можно было писать Марию Магдалину, а с ними дети, позировавшие в качестве ангелочков или амурчиков. Художники приходили сюда с виа Систина в поисках характерных лиц.

Двенадцатилетний рекорд Щедрина нелегко побить, но Карлу Брюллову удалось! Свою пенсионерскую поездку он продлил на целых тринадцать лет, получая финансовую поддержку не от Академии, а от нового Общества поощрения художников. Общество направляло в Италию лучших мастеров, чтобы они учились, смотрели, перенимали, а по возвращении на родину рассказывали о своем опыте и вдохновляли коллег.

Вместе с золотой медалью Карл Брюллов получил предложение римских каникул. Но мастер категорично заявил, что никуда не поедет без брата. Требование удовлетворили, часть пути в Рим Александр и Карл проделали по морю. Потом были Кенигсберг, Берлин, Мюнхен, Дрезден, Венеция, Пиза… Дорога в итальянскую столицу заняла около восьми месяцев.

Карл Брюллов был весьма необычным пенсионером. Мастер прекрасно владел немецким и французским — предрасположенность к языкам помогла ему быстро заговорить на итальянском. Он был потрясающе коммуникабельным человеком и легко вписался в общество — Брюллов умел очаровывать людей и в любой компании оказывался в центре внимания. После создания копии с «Афинской школы» Рафаэля его талант стал очевиден для местных: посыпались заказы. Вот что художник писал родителям в Санкт-Петербург о своей жизни на виа Систина:

«Из нашего дома можно видеть Древний Рим, где Колизей, хотя разрушенный, но прекрасный, заставляет забывать все окружающее, чтобы смотреть на него. Наш дом разделен от папского только одной стеной и маленьким переулком, посему мы можем видеть очень хорошо папский сад, где деревья, покрытые апельсинами, и трава гораздо зеленее, нежели летом, заставляют нас забывать, что уже январь месяц…»

Неудивительно, что художник не хотел возвращаться домой!

Почему римская живопись Брюллова покоряла россиян? В Риме он, по примеру итальянских коллег, начал писать жанровые сценки. До этого в русском искусстве такого не было. Поэтому, когда на родине публика увидела «Итальянское утро», где молодая женщина, приспустив платье, умывается, залитая солнцем, все ахнули. Это было нечто — глоток свежего воздуха.

Все бы хорошо, но Брюллова посылали в Италию не ради милых картинок. От него ждали чего-то масштабного, монументального, основанного на мифологическом или историческом сюжете. Художник никак не мог поймать идею, но судьба давно плела канал для ее передачи…

Александр Брюллов увлекался археологией. Находясь на раскопках в городе Помпеи, он предложил Карлу взять за основу масштабной работы историю гибели древнего города в результате извержения вулкана.