Влюбиться в жизнь. Как научиться жить снова, когда ты почти уничтожен депрессией

Все, что мы сейчас можем сделать, — это прислушаться к себе, как раз то, что нам по-настоящему необходимо. Когда вы всеми силами пытаетесь улучшить свое самочувствие, важно лишь то, что эффективно именно для вас. Если что-то действительно работает, совершенно не важно, почему это происходит.

Мне не помогли ни диазепам, ни снотворное, ни зверобой, ни гомеопатия. Прозак я не пробовал, потому что одна мысль о нем провоцировала приступ паники.

К когнитивно-поведенческой психотерапии я тоже не прикасался. Если вам помогают таблетки, совершенно не важно, связано ли их действие с выработкой серотонина или любым другим химическим процессом. Если они правда эффективны, продолжайте принимать их. Черт возьми, если от облизывания обоев вам становится легче — делайте это!

Я за все, что приносит облегчение и помогает, в том числе не против таблеток, потому что знаю, что они эффективны для многих людей. Мне абсолютно точно помогают физические нагрузки, йога и погружение с головой в любимые занятия. Думаю, когда отсутствует железная уверенность в чем-либо, мы сами становимся для себя лучшей лабораторией.

Мозг — это тело. Часть 1

Мы привыкли воспринимать мозг и тело как нечто отдельное друг от друга. Хотя в древности сердце считалось центром человеческого существа (по крайней мере, оно было не менее важно, чем разум), сегодня принято думать, что один мозг управляет всем телом, как человек внутри кабины экскаватора.

Сама идея «здоровья разума» стоит особняком от физического здоровья, что тоже сбивает с толку.

Многие проявления депрессии и тревожности связаны именно с телом: учащенное сердцебиение, боль в конечностях, потливость ладоней, ощущение покалывания, особенно характерное для тревожности. Боль в конечностях и усталость во всем теле, например, часто сопровождают именно депрессию.

Психо

Когда я почувствовал свой мозг в первый раз, помню, было немного странное ощущение. Тогда мне было 13. Это произошло через несколько месяцев после того, как я пытался убрать родинку зубной щеткой.

У нас был школьный выезд на Пик Дистрикт в Дербишире. Девочки жили в хостеле. Предполагалось, что мальчики будут жить там же, но из-за возникших проблем с бронированием восьми парням пришлось расположиться в хлеву, стоявшем вдалеке от теплого хостела.

Уезжать из дома я ненавидел. Для меня это был один из поводов для сильной тревоги. В этой поездке я мечтал снова быть дома, лежать в своей собственной постели, смотреть на постер актрисы Беатрис Даль и читать «Кристину» Стивена Кинга.

Лежа на верхней койке, я смотрел в окно на темный болотистый пейзаж под небом без звезд. Среди этих мальчиков у меня не было настоящих друзей. Они говорили только о футболе, в котором я ничего не понимал, и об онанизме, в котором я разбирался чуть лучше, но все равно не хотел обсуждать эту тему с посторонними. Поэтому я притворился, что сплю.

В хлеву с нами не было учителя, и атмосфера там царила, как в романе «Повелитель мух», что мне не очень нравилось, к тому же я устал. В тот день мы прошли больше 15 километров, и основная часть маршрута пролегала через болотистую местность. Я погрузился в такой же темный и вязкий сон, как и земля вокруг. Проснулся я от того, что услышал всеобщий гогот. Стоял такой сумасшедший смех, как будто только что произошла самая забавная вещь на земле. Оказывается, я говорил во сне. Нет ничего смешнее для 13-летнего парня, чем стать свидетелем неловкой ситуации, в которую попал другой 13-летний парень.

Как выяснилось, я сказал что-то несвязное о коровах и Ньюарке. Ньюарк — это мой родной город, поэтому не было ничего удивительного в том, что я вспомнил о нем. Но вот то, что мне приснились коровы, было странно. В Пик Дистрикт коров не было. Мне рассказали, что я повторял снова и снова: «Келхэм находится в Ньюарке». (Келхэм — это небольшая деревня за пределами Ньюарка, где расположен городской совет. Мой отец работал там архитектором в отделе городского планирования.) Уставший и напуганный, я всеми силами пытался отшутиться. По своей атмосфере поездка ничем не отличалась от школы. Школу я терпеть не мог с 11-ти лет, когда мне приходилось учиться в деревенской школе, в которой было всего 28 учеников. Теперь я учился в католической средней школе, и мне там не нравилось. Большую часть первого года обучения я провел, симулируя боли в животе, в которые редко кто-то верил.

Затем я снова уснул, а когда проснулся, то весь трясся. Оказалось, что я стоял, всем телом чувствуя холодный воздух. Из моей руки струйкой текла кровь. Ладонь была вся красная и мокрая от крови. Из нее торчал кусок стекла. Окно рядом с моей койкой было разбито. Я испугался.

Остальные мальчики тоже не спали, но теперь никто не смеялся. Позвали учителя. Руку пришлось перевязать.

Как выяснилось, во сне я встал с кровати и снова начал кричать что-то комичное о коровах. («Коровы идут! Коровы идут!») После этого я помочился рядом с чьей-то кроватью, затем разбил окно. Один из мальчиков потряс меня за руку, и я проснулся.