Влюбиться в зверька

Следующий день выдался особо тяжелым, вещей оказалось настолько много, что половину пришлось оставить. Алексис явно перестаралась с подарками. Провизия на все это время была подготовлена, путь займет неделю с лишним, учитывая остановками на ночь. Главное, что мы замаскировали Нису. Как мне не хотелось, что бы ей остригали ее прекрасные воздушные локоны, это пришлось сделать.

— Только не сильно коротко. — Попросил я Ильмир, когда она принесла ножницы. Нисе по ее виду тоже не очень нравилась эта идея.

— Будь это я, то остриглась, подобно новоизбранному монаху. — Вздохнула Ильмир. Монах! Тоже мне. Это же лысая головешка с небольшим чубом и бакенбардами.

— И паж подойдет. — Буркнул я.

— А как выглядит паж? — Спросила Ниса.

— Вполне сносно. Волосы чуть выше плеч. — Припоминая одну из стрижек, ответил я.

— Так подстриги меня сам! — Она явно не доверяла это Ильмир. Та молча протянула мне ножницы и направилась к выходу, но у самой двери развернулась и произнесла:

— Краска и кисть стоят на тумбочки, если сами не справитесь, я в соседней комнате.

После того, как волосы были острижены и окрашены в черный цвет, я подобрал все и, позвав Генри сказав сжечь все, что он видит в моих руках. Подойдя обратно к поникшей и ссутулившейся Нисе, я легонько приобняв ее и сказал:

— Не стоит плакать, милая, скоро твои волосы вновь отрастут, а краска быстро смоется. Эта маскировка лишь на время путешествия, а там где ты будешь жить никто вас не увидит и не найдет кроме меня и приближенных ко мне людей. Ах, вот же дырявая башка! — Я начал рыться в принесенных нам вещах и вскоре вытащив оттуда темный плащ и маску. — Вот. — Вложив их прямо Нисе в руки, я взглянул в ее опечаленные глаза.

— Что это?

— Это остальная маскировка. Хоть ты будешь ехать в обозе с Ильмир, все равно старайся по возможности скрывать свою личность.

В очередной раз, обойдя повозку, я проверил все крепления и колеса. Одежда, провизия и необходимые лекарства были загружены. Все было скрыто под тюками сена и оставалось еще пара мест для пассажиров. Извозчик был тоже хорошо замаскирован, я даже мог сказать, что Генри излишне переборщил с гримом. Соломенная шляпа и пыль на лице еще, куда не шло, а вот длиннющий шрам пересекающий левый глаз — перебор.

В этот момент дверь помещения, что служило кузней, открылась и из нее вышли Ниса с Ильмир, обе были одеты в черные дорожные одежды. Взгляд Нисы был направлен в пол, она очень не хотела покидать меня. Так же как и я оставлять ее одну в глухом лесу, даже уверившись в том, что ее будут хорошо охранять. Обняв Нису на прощанье, я помог ей взобраться в повозку и, поцеловав нежно в щеку, отправил туда, куда сам с трудом доберусь. Надеюсь это так. Как только повозка пересекла ворота крепости, дубовые двери закрылись, и тяжелая зубчатая решетка опустилась со щемящим душу скрежетом.

— Она будет в безопасности там. Все они будут в порядке. — Послышался голос Дэйя позади. Он тщетно маскировал свое волнение за жену и детей.

— Добро пожаловать в клуб. — Ответил я, все так же, не отрываясь, смотря на запертые наглухо ворота.

— Пора распределять солдат, идем. — Похлопав меня по плечу, произнес Дэй.

Ниса

Путешествие до безопасного места прошло как во сне, но это была явь. Мы ехали окольными путями, ни где особо не задерживаясь и стараясь не вызывать особого интереса. Изредка останавливаясь на постоялых дворах и ночуя пре конюшни. Как «люди низшего сословия», не имеющих денег на добротную комнату, и экономящие на «жирных харчах». Такую легенду придумал Генри. Я только сейчас осознала, насколько сильно он предан Оскару и выполняет все, что он не попросит. Даже, когда, я сгоряча, просила его остановиться, он этого не сделал, и даже быстрее погнал лошадь вперед. А Ильмир всеми силами удерживала меня, чтобы я не выпрыгнула на ходу, когда ворота заставы захлопнулись, забрав с собой Оскара.

Под конец нашего путешествия я так вымоталась, что уже не обращала никакого внимания на резко сменившийся пейзаж. Теперь место заросших сухой травой полей нас окружали высокие и темные стволы вековых деревьев, через слегка пожелтевшие кроны до нас доходил лишь точечный свет. Было ощущение, что мы все время ехали глубокой ночью. Но еще только смеркалось, и лучи солнца играли на листве. В этой сумрачной обстановке было невероятно тихо и от этого становилось жутко. Не было слышно ни пения птиц, ни шуршания кустарников, где могли прятаться маленькие зверьки. Лес казался на первый взгляд мертвым, лишь иногда недовольно фыркала грузовая лошадь. Так мы проехали еще день, и к вечеру следующего дня показался просвет, выехав на него, моему взору привстала широкая поляна, а чуть вдалеке стоял добротный рубленый дом. Близ этого дома был навес, где находились лошади, а чуть поодаль разбиты большие походные палатки. Там кипела жизнь, люди, ходили туда, и обратно абсолютно не удивившись нашему появлению.