Влюблен до безумия

Когда Лайза и Софи ушли, чтобы пройти по подиуму, Делейни уложила в замысловатый конский хвост волосы Нейвы Миллер, потом причесывала ее четырех дочерей. Все это время Нейва без умолку рассуждала о церкви, муже-пасторе и Боге. На ее губах порхала улыбка, как бы говорившая «Иисус любит меня больше, чем тебя», от которой Делейни так и подмывало спросить, помнит ли Нейва, как делала минет всей футбольной команде в перерывах между таймами.

– Ты бы пришла завтра в церковь, – сказала Нейва, подталкивая свой выводок к подиуму. – Наши встречи проходят с девяти утра до полудня.

Делейни скорее согласилась бы гореть в аду веки вечные. Она собрала остатки средств для укладки и отправилась на поиски матери. Теперь они увидятся с Гвен только в следующем году, и Делейни хотелось попрощаться и пожелать матери приятного путешествия. Последние четыре года она встречала Рождество с друзьями, которые приглашали ее на праздничный обед. Сейчас, обнимая мать и обещая ей присмотреть за Дьюком и Долорес, Делейни вдруг поняла, что с удовольствием провела бы это Рождество дома, как когда-то. Особенно теперь, когда на сцене появился Марк. Похоже, адвокат отвлекал мысли Гвен, и она уже не так часто критиковала Делейни за все подряд.

Когда Делейни загружала вещи в «кадиллак», ее голову припорошил снег. Она не взяла перчатки, и пока она отчищала стекла, руки у нее совсем замерзли. Делейни устала, у нее ныли плечи, и, наверное, поэтому она завернула за угол дома к своему салону на чуть большей скорости, чем следовало. «Кадиллак» занесло, и хотя Делейни удалось въехать на место для парковки, ее машина встала так, что задний бампер заблокировал вход в «Аллегрецца констракшн». Делейни рассудила, что в этом нет ничего страшного, поскольку завтра братья не работают, да к тому же она так устала, что ей было все равно.

Дома она переоделась в ночную рубашку и забралась в постель. Ей казалось, что она спала совсем недолго, когда ее разбудил громкий стук в дверь. Делейни посмотрела на часы, стоящие на тумбочке, и увидела, что уже половина десятого. В это воскресное утро ей даже не нужно было проверять, кто стоит за ее закрытой дверью, чтобы знать, что это Ник. Делейни накинула красный шелковый халат и, не умывшись, не почистив зубы, пошла открывать дверь. Если ее вид испугает Ника – так ему и надо, нечего будить ее в такую рань в выходной день.

– Что за бес в тебя вселился? – Это было первое, что сказал Ник, когда с грозным видом вошел в ее квартиру.

– В меня? Это же не я барабаню в твою дверь как сумасшедшая!

Ник скрестил руки на груди и нахмурился:

– Ты всю зиму собираешься скользить по Трули юзом или только до тех пор, пока не разобьешься?

– Только не говори, что ты за меня волнуешься! – Делейни туго затянула пояс халата и прошла мимо Ника в кухню. – Потому что это означало бы, что я тебе небезразлична.

Ник остановил ее, схватив за руку выше локтя.

– Некоторые части твоего тела мне определенно небезразличны.

Делейни посмотрела ему в лицо: плотно сжатые губы, разлет бровей, глаза, горящие желанием. Он явно был рассержен, но при этом не мог скрыть своего желания.

– Если хочешь меня, ты знаешь мои условия. Никаких других женщин.

– Ну да, и мы оба знаем, что мне достаточно пары минут, чтобы заставить тебя передумать.

Делейни уже давно усвоила, что если с Ником начинаешь спорить, то он воспринимает это как вызов и бросается доказывать свою правоту. Ей хотелось бы верить, что она способна устоять перед искушением, но в глубине души Делейни подозревала, что времени на то, чтобы ее переубедить, у него уйдет даже меньше – на полторы минуты. Она высвободила руку и прошла в кухню.

– Дай мне ключи от машины Генри, – сказал Ник у нее за спиной.

– Зачем? – Делейни взяла кувшин кофеварки и стала наливать в него воду. – Что ты с ней сделаешь, угонишь?

Ответом ей была хлопнувшая дверь. Поставив кувшин на стол, Делейни прошла в гостиную. Ее сумочка валялась на кофейном столике, и ключей в ней скорее всего не было. Делейни выбежала на крыльцо и ступила в пушистый снег, покрывающий верхнюю ступеньку.

– Эй! – крикнула она. – Что ты собираешься делать? А ну-ка верни сейчас же ключи!

До нее донесся смех Ника.

– Подойди и возьми.

Делейни могла бы назвать несколько вещей, из-за которых она готова бежать босиком по снегу: пожар, крысы, кусочек шоколадного кекса, – но «кадиллак» Генри в их число не входил.

Ник включил зажигание, расчистил от наледи часть ветрового стекла и укатил. Часом позже, когда он вернулся, Делейни, полностью одетая, ждала его у своей двери, на верхней площадке лестницы. Ник вышел из машины и направился к ней.

– Тебе повезло, что я не позвонила шерифу, – сказала Делейни.

Ник взял ее руку и бросил в ладонь ключи. Их глаза находились на одном уровне, между его и ее губами было всего несколько дюймов.

– Помедленнее.

«Помедленнее»? У Делейни перехватило дыхание, сердце забилось учащенно, она ждала, что Ник вот-вот ее поцелует. Он был так близко, что если она совсем немного наклонится вперед…