Влюблен и верен

— Да, ты меня подловила, — кротко признался он.

— Ну фильм и впрямь не слишком интересный, — признала Пенни.

— Ты уверена? Я не имел в виду, что хочу посмотреть что-нибудь другое... — проговорил Даниэль, пытаясь скрыть свое облегчение от того, что она догадалась обо всем сама.

— Я устала, Даниэль, — пожала плечами Пенни. — Давай лучше ляжем спать.

И хотя по лицу Даниэля было видно, что он предпочел бы и дальше смотреть скучный фильм, а не ложиться так рано, возражать он не стал.

— Иди, я скоро лягу, — ответил он.

Пенни потянулась. Сегодняшний день оказался долгим — трудно было уделять внимание и гостям, и Габи. И при этом сохранять радостный вид, несмотря на то что ей не давала покоя мысль о скором отъезде, до которого оставалось всего несколько дней. Ей снова придется оставить тех, кого она любит.

— Папочка?

Услышав тонкий голосок Габи, Пенни замерла:

— Это мама.

До Пенни донеслись тихие всхлипы из комнаты ее дочери, и она поспешила зайти и включить лампу:

— Дочка, что с тобой?

— Я хочу к папе. — Девочка плакала, по ее щекам текли слезы.

Склонившись к Габи, Пенни обняла ее и погладила по голове, пытаясь успокоить, но ее дочь отстранилась, прижав руки к глазам и подняв колени к груди.

— Я хочу к папе, — снова прошептала она сквозь слезы.

Пенни не знала, что делать — попытаться ли ей еще раз успокоить Габи, пусть даже она звала не ее, или позвать Даниэля? Есть ли смысл приучать девочку к себе, если вскоре ее снова не будет рядом? Пенни глубоко вздохнула. Пусть так, но сейчас она хочет утешить дочь.

— Милая, я здесь. Мама здесь.

Габи убрала руки от глаз и подняла взгляд — ее большие карие глаза влажно блестели, щеки были покрыты ярким румянцем, растрепанные волосы падали на лицо.

— Но я хочу не к тебе, — всхлипнула она, — я хочу к папе.

От этих слов, болью отдавшихся в сердце Пенни, слезы навернулись и на ее глаза.

— У вас все в порядке?

Габи вновь заплакала, и успокаиваться начала лишь тогда, когда Даниэль сел рядом на кровать и прижал девочку к себе.

Пенни не могла на это смотреть. Она не нужна собственному мужу, который не мог поддержать ее тогда, когда ей это было так необходимо! А теперь она не нужна и своей дочери, которая не хочет ее видеть...

— Пенни...

Она покачала головой, яростно посмотрев на мужа. Нет, Даниэль не заслуживал этого. Ведь вины мужа не было в том, что Габи хотела видеть его, а не ее. Даниэль ничем не мог ей помочь. Да и сама Габи не виновата. Она привыкла к отцу и любила его. Он был рядом с ней все эти месяцы, пока Пенни лишь вспоминала о дочери, мечтая вновь оказаться рядом. Даниэль стал для своей дочери всем.

— Пенни, останься, — прошептал он.

Нет. Она чувствовала себя чужой, словно больше здесь не было места для нее.

— Мне нужно на свежий воздух, — с трудом произнесла Пенни, сдерживая рыдания, подкатившие к горлу.

Взглядом Даниэль умолял ее остаться, но она направилась к двери. Ей нужно просто побыть одной.

Стараясь почти не дышать, чтобы не разбудить девочку, Даниэль аккуратно высвободил руку из-под плеч Габи. Но она крепко спала и даже не пошевелилась, когда он прикрыл ее одеялом. Поцеловав дочь в щеку, он на цыпочках вышел из комнаты...

Сейчас ему необходимо найти Пенни.

Не представляя, куда она пошла и что чувствовала сейчас, он не знал, что сказать жене, когда ее найдет. Но в одном Даниэль был уверен — им необходимо поговорить. Потому что ей было очень одиноко сейчас, а ему ли не знать, каково это?

Когда Пенни уехала, ему пришлось бросить службу на флоте, оставить товарищей, любимое дело, все радости взрослой жизни и стать отцом-одиночкой.

Пришло время высказать все, о чем они молчали до сих пор. Ни ночные свидания, ни счастливые воспоминания о прошлом не помогут возродить их брак, если они не научатся откровенно обсуждать свои проблемы.

Даниэль заглянул в спальню, хотя был уверен, что жены там нет. Он слышал, как щелкнул замок двери, ведущей во двор, спустя минуту после того как она вышла из комнаты. Он обулся и быстро натянул свитер.

Даниэль никогда не оставлял Габи в доме одну, но он надеялся, что Пенни не ушла далеко.

Толкнув дверь, он выскочил на улицу и увидел жену.

Ссутулившись, она сидела на бетонной ступеньке крыльца и тихо всхлипывала в темноте. Совсем одна...

— О, Пенни! — окликнул ее Даниэль тихим, внезапно охрипшим голосом.

Увидев жену такой одинокой и печальной, он почувствовал, как в груди сердце сжалось от боли.

Она не оглянулась.

— Ты замерзнешь, — добавил Даниэль.

Он снял свой свитер с капюшоном и накинул ей на плечи. Свитер был слишком большим для ее маленькой фигурки, но очень мягким и теплым.

— Пойдем домой, — предложил Даниэль.

Пенни вся дрожала. Он не знал — от холода или оттого, что была так расстроена.

Даниэль вздохнул и сел рядом с ней на узкой ступеньке. Она не возражала, не пыталась отодвинуться.

— Пенни, тебе холодно. — Он положил ей руку на плечи, пытаясь согреть теплом своего тела. — Я знаю, ты расстроилась, но нужно идти домой.

— Нет, — шепнула она дрожащим голосом. — Оставь меня, Даниэль.