Влюблен по чужому желанию

– Вот это уже по-нашему, – обрадовался Цветков. – А то призрак, Дама, муть какая-то…

– Лучшие шифровальщики много лет пытались, но так и не смогли прочесть надпись, – остудила гид его пыл.

Класс расхохотался, а Цветков развел руками:

– Ну вот так всегда! Как дело доходит до сокровищ, так никто ничего не смог найти!

– А сейчас – обещанный сюрприз! – загадочно объявила Ива, закончив экскурсию.

Класс, порядком утомленный блужданием по залам, заметно оживился, и она провела нас через неприметную дверь с вывеской «Museum of Torture».

– А почему по-английски? – разочарованно протянул кто-то.

– Это вообще что такое?

– А я знаю, – хитро улыбнулся Женька.

– И что же?

– Не скажу, а то сюрприз не получится!

– Здесь тепло, можете раздеться, – заверила гид.

Мы оставили одежду в крошечном гардеробе, до отказа набив его своими куртками и шубами, и гуськом прошли в мрачный темный зал, стены которого были увешаны непонятными приспособлениями и инструментами.

Я начала смутно догадываться, куда мы попали, когда Ива объявила:

– Музей пыток! – так торжественно, словно привела нас в тронный зал на прием к королю.

– Ой! – пискнул кто-то из девчонок. – Может, не надо?

– Надо, – солидно кивнул Цветков. – Сейчас все тут опробуем!

– Кто же тебе даст?

– Все экспонаты интерактивные, – похвасталась Ива. – Их и правда можно опробовать на себе!

Видно было, что музей ей жутко нравится, будто она любовно собрала экспонаты и собственноручно его открыла.

Теперь уже я поежилась, а гид вдруг спросила:

– Есть желающие?

И еще до того, как успел выступить Цветков или еще кто-нибудь из парней, Женька вдруг вытолкнул вперед меня:

– Нина хочет попробовать!

Я так опешила, что от неожиданности даже не смогла ничего возразить – открывала рот, но не могла вымолвить ни слова.

– А почему она сама не сказала? – заподозрила неладное Ирина Владимировна.

– Стесняется, – беззастенчиво продолжал подставлять меня друг детства.

Класс заржал, а меня подхватила сотрудница музея в средневековом одеянии, до сих пор скромно стоявшая у стены и удачно сливавшаяся с фоном, взяла мою руку и начала прилаживать пальцы в некий агрегат, явно не суливший им ничего хорошего. Надежно зафиксировав пальцы, она взялась за какую-то ручку… На долю секунды мне показалось, что сейчас она приведет механизм в действие, но тетенька вдруг поманила Женьку.

Когда он приблизился, она передала ему ручку адской машинки. Женька с готовностью взялся за нее, весело взглянув мне в глаза, и вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я, конечно, понимала – все это просто игра, но мелькнуло в его глазах нечто первобытное, то, что напугало меня по-настоящему. Мы сами, да и все вокруг отчего-то молчали, и это особенно нагнетало атмосферу.

Вокруг защелкали фотоаппараты – естественно, все кроме моего собственного! – и я с ужасом поняла: очень скоро, буквально сразу после возвращения, я буду лицезреть шедевры фотоискусства «В контакте»! Когда фотосессия закончилась, служительница наконец освободила меня и поманила за собой Женьку. Я возликовала – есть все-таки справедливость на свете! Она тем временем приладила на шею моему порядком обалдевшему другу две деревяшки, а меня жестом пригласила продеть в свободные отверстия его руки.

Я радостно помогла заковать Женьку в колодки – я даже вспомнила, как называются эти штуки, виденные мною на картинке в учебнике пресловутой истории. Вокруг снова защелкали фотики, а Цветков, который отмер первым, язвительно прокомментировал:

– Милые семейные сцены! Надо такую комнатку в каждой квартире завести. Пусть предки развлекаются! Хоть меня не будут трогать…

Вокруг все засмеялись, разряжая обстановку, а я почему-то некстати подумала: все уже воспринимают нас как пару, это не является сенсацией и никого не удивляет. Никого, кроме меня… Возможно, потому, что я считала это частью игры и не верила в серьезность происходящего между мной и Женькой.

Тетенька сняла с него колодки, и тогда все наперебой бросились примерять на себе орудия пыток, проявляя восхитительное легкомыслие. Фотоаппараты щелкали не переставая, благо здесь разрешено было снимать со вспышкой, и это меня немного успокоило: не одна я опозорюсь в Интернете!

Под занавес Цветков надел на голову красный островерхий колпак палача с прорезями для глаз и взял в руки меч, а Женька со связанными за спиной руками встал на колени и положил голову на деревянный чурбак. Народ вокруг притих: слишком реалистичной и жуткой выглядела эта сцена. У меня неожиданно защипало в глазах: Женька вдруг показался мне героем романа Дюма «Королева Марго», моим любимым Ля Молем. Я сразу прониклась к нему глубоким искренним чувством… жалости. А у девушек, как известно, от жалости до любви один шаг.