Влюблен по чужому желанию

Сделать лицо попроще я бы, возможно, и не отказалась, но для этого пришлось бы прилагать дополнительные усилия, а я постоянно забывала. И вот в поездке случайно выяснилось, что лицо у меня само собой упростилось, да еще и повеселело! И все это не у меня одной, а в комплекте с верным другом детства…

– Блаженные, – повторил Женька, словно пробуя слово на вкус. – Интересно, что она имела в виду?

Я не ответила – интуитивно я поняла, что имела в виду гид, но объяснять это было бы слишком долго и сложно, притом нарушило бы все очарование момента. Не могла же я сказать Женьке: «Мы с тобой отлично смотримся вместе и так влюблены друг в друга, что выглядим ужасно счастливыми!»

– Она хотела сказать, что мы чудики странные? – похоже, не на шутку озадачился он.

– Забей, – посоветовала я. – Все равно не поймешь.

Сейчас отыграюсь за историю с географией!

– Чего это я не пойму? – обиделся он. – Не глупее тебя!

– Ты по складу ума физик, а не лирик, – снисходительно пояснила я. – Тебе не понять тонкой разницы между значениями слов.

– А чего тут понимать? – разволновался Женька.

Видимо, опрометчивые слова гида его зацепили всерьез.

– Тише, – попросила я, заметив, что на нас начали с любопытством оглядываться и одноклассники, и другие посетители Костницы.

– Василий Блаженный, дурачок, юродивый… – не унимался он.

– О, какие мы слова знаем! – притворно восхитилась я. – Юродивый – да, но почему сразу дурачок? Василия Блаженного сам Иван Грозный боялся!

– А, ну тогда ладно, – сразу успокоился мой друг. – В таком контексте я согласен!

Я только вздохнула. Как у парней все просто!

– Ну и ладно, – примирительно произнесла я. – А то неподходящее место мы выбрали для филологического спора! Круче здесь было бы только…

«…объясниться в любви», – мысленно закончила я, вовремя догадавшись убрать звук.

– Что? – заинтересованно смотрел на меня Женька.

Пришлось брякнуть первое, что пришло в голову:

– Венчаться!

– Да, Нина, – хмыкнул он. – Не знал, что у тебя такая богатая фантазия! Ты, оказывается, в душе гот? Или пока еще только эмо?

– Да иди ты, – с досадой отмахнулась я. – Вечно все извратишь и опошлишь!

– Ты первая начала, – не унимался Женька. – Венчаться среди костей собралась!

– Среди костей разве что с тобой, – буркнула я. – Лучшего ты не заслуживаешь.

– Ну спасибо, принцесса, – шутовски поклонился он. – Ради вас я согласен даже на кости!

Я ничего не ответила, с досадой вспомнив: за эту поездку матримониальная тема всплывает уже второй раз! Ох, не к добру это…

– А ты мне пальцы собирался ломать, – некстати брякнула я.

Из-за моих неосторожных слов разговор начал принимать опасный характер, и я сочла за лучшее его свернуть, вот только тему для смены выбрала неудачную…. Но Женька, видимо, сам понял, что зашел слишком далеко. И он с преувеличенным вниманием принялся фотографировать люстру, хотя я видела, что он уже наснимал ее со всех возможных ракурсов.

– Завтра Новый год, – напутствовала нас Ирина Владимировна перед тем, как отпустить по номерам. – Поэтому подъем будет поздним, чтобы вы могли вечером подольше погулять.

– Поздно – это во сколько? – дотошно уточнил Цветков.

Классная задумалась:

– Завтрак у нас до десяти, так что… полдесятого.

– А это называется поздно? – ужаснулся тот.

– А мы в Новый год гулять будем? – спросил кто-то.

– Да, пойдем на Вацлавскую площадь. Там, как говорит Ива, обычно проходит грандиозный праздник.

– А я думала, мы в ресторане будем Новый год отмечать, – надула губы Слепцова.

– В ресторане, Катя, мы уже были, – внушительно сказала ей классная. – Рождество отмечали. Да не в каком-нибудь заурядном, а в рыцарском замке! Так что на Новый год для разнообразия пойдем гулять. А сейчас идите отдыхайте, высыпайтесь и готовьте теплые вещи.

– Всегда готовы, – бодро отрапортовал Цветков, как видно, полностью оправившийся от истории с «чепицей», и на этой жизнерадостной ноте мы разошлись по номерам.

Глава 14. «Кртек в чепице»

Явившись вечером тридцать первого декабря на уже знакомую нам Вацлавскую площадь, мы ее просто не узнали: она оказалась вся заполнена народом, только знакомо возвышался памятник, на сцене под которым выступал какой-то артист.

– Между прочим, это Карел Готт, – присмотревшись, объявила Ирина Владимировна. И, увидев непонимание на наших лицах, пояснила: – Знаменитый чешский певец. Исполнил заглавную песню в мультфильме про пчелку Майю, – наконец добавила она, видя, что имя певца нам все равно ни о чем не говорит.

– О, пчелка Майя!

– Круто, я маленькая смотрела!

– Классный мульт! – оживились все и внимательно уставились на сцену, но импозантный пожилой дядечка, конечно, не собирался петь на новогоднем концерте песенку про пчелку Майю, поэтому все быстро потеряли к нему интерес.

Один Цветков, видимо, не терял надежды, честно глядя на сцену.

– Слушай, а твой Цветков, оказывается, такой трепетный и ранимый, – со смешком сообщила я стоявшей рядом Ленке.

– Почему это? – спросила она и только потом запоздало отреагировала: – Он не мой!