Влюбленная герцогиня

— Мне твои ресницы нравятся такими, какие они есть. Они… — Кэм умолк. — Черт побери, я виду твои ресницы.

Она повернула голову и посмотрела на лестницу.

— Надо же, — сказал он. — Кто-то приходил и оставил нам лампу. Какие заботливые и любезные, не хотели нам мешать.

Джина потупилась, чувствуя, что краснеет с головы до ног. — Я должна одеться.

— Да, полагаю, дверь уже не заперта.

Он понес ее по воде к лестнице, затем позволил соскользнуть на пол. Она довольно улыбнулась, словно кошка, полакомившаяся сметаной.

— По-моему, тебя не так уж напугала темнота.

— Думаешь, вылечила меня, да?

— Ты не нуждался в лечении. — Джина встала на цыпочки, чтобы смотреть мужу в глаза. — Все поцелуи твоей матери остались у тебя в памяти. Ты нуждался лишь в том, чтобы тебе напомнили, что она любила тебя… Лютик.

— Возможно, ты права, — неохотно проворчал он.

Она нагнулась за своей одеждой, и Кэм обнял жену сзади, крепко прижав к себе ее голые ягодицы.

— Я присоединюсь к моей герцогине в ее постели сегодня вечером.

Она не смогла ответить. Кровь так шумела в ушах, что Джина даже не была уверена, правильно ли его расслышала.

Кэм отпустил ее и пошел одеваться, а Джина стояла, оглушенная мыслью, что без памяти влюблена в своего обманутого мужа.

— И я буду ваять тебя из того куска мрамора. Я и работал над рисунками последние два дня.

Замечательно! Теперь она станет нагой фигурой для гардеробной. Но ее это уже не волновало. Несмотря на протесты своего тела, Джина медленно натягивала чулки. Она собиралась жить среди нагих статуй, и теперь сама будет такой же. Сердце у нее пело.

— Кэм, ты не видишь где-нибудь мои подвязки?

Тот, уже полностью одетый, выключил горячую воду, затем нагнулся, поднял их с пола и шагнул к жене.

— Я хочу сделать твою голову и плечи, — сказал он. — Правда, я не уверен, что смогу правильно воспроизвести твои глаза, особенно их форму в уголках. Но эту красоту здесь… — Он погладил большим пальцем ее шею. — Это прекрасно, и я знаю, что могу ее передать.

Должно быть, она слишком явно выказала облегчение.

— Думала, я превращу тебя в обнаженную Диану? — Она кивнула. — Будь я проклят, если позволю другому мужчине увидеть твое нагое тело. В камне или во плоти. Ты моя жена, теперь уже настоящая жена, Джина. Хотя это не означает, что я не собираюсь ваять обнаженные тела других женщин, — добавил он.

— Марисса? — прищурилась она.

— А кто же еще? Я не намерен торговать собственной женой. Ты будешь нагой только у меня в спальне.

Что-то в его глазах позволяло ей поверить ему. Какой бы глупой она ни была, Джина не осмелилась спросить, что он имеет в виду. Может, взять ее с собой в Грецию? Или оставить дома, в Гертоне? Она прогнала эту мысль.

— О, дорогой, — сказала Джина с притворной грустью. — Какая жалость!

— Что?

— Если я буду обнаженной лишь в твоей спальне., . — Она замолчала и лукаво улыбнулась. — Тогда нам уже не придется использовать лес с колокольчиками в Гертоне. Конечно, ты вылечился от боязни темноты, но я думаю, что мы должны повторять уроки. Ночью.

Кэм глубоко вздохнул.

— Могу я проводить вас до комнаты, ваша светлость?

Джина сделала реверанс.

— Буду признательна.

Поднимаясь по лестнице из бассейна, она попыталась оттолкнуть его руку.

— Прекрати, Джина, — сказал он вполне дружелюбно.

— Нам следует быть посдержаннее, — неохотно ответила та, когда муж открыл дверь. — Я не говорила жениху, что не выйду за него.

— Боннингтон не идиот. А возможно, и да. В любом случае это не имеет значения. — Он придержал дверь, и она вышла в коридор.

— Кэм, — строгим, предупреждающим голосом сказала Джина.

— Я понял. О! Уж не вездесущий ли это мистер Финкботл? — Он потянул жену назад, чтобы она была у него за спиной, и медленно подошел к солиситору, глядя на его руки.

Оказавшись перед разъяренным герцогом, Финеас начал бормотать:

— Надеюсь, я не совершил ошибку… Я очень сожалею, но… инструкции мистера Раунтона… в сущности, ваша светлость, они были совершенно определенными… Я не мог придумать ничего другого… кроме погреба…

Кэм замер, стараясь вникнуть в путаную речь Финкботла. Но в том, что он лепетал, не было никакого смысла.

— Черт побери, о чем вы толкуете? Что за погреб? Что Раунтон поручил вам сделать?

Джина нервно хихикнула.

— Если я правильно его поняла, мистер Финкботл чуть не запер нас в погребе вместо бассейна.

Кэм обнял жену за талию и крепко прижал к себе. Финкботл начал объяснять про ключи и садовника, но герцог резко прервал его:

— Давайте покороче, хорошо? Куда вы дели «Афродиту»?

— Что? — Молодой человек вздрогнул.

— «Афродиту», идиот!

— Я только следовал указаниям мистера Раунтона. Он ничего не говорил об Афродите.

— Не сваливайте это на Раунтона. Он никогда бы не поручил вам украсть драгоценную статуэтку. Он предан нашей семье.

— Вряд ли мистер Финкботл имеет проставление об «Афродите», — вмешалась Джина. — Полагаю статуэтка находится в полной сохранности у Эсмы.

— Тогда вы, может быть, незаконнорожденный брат герцогини?

— Что?! — Глаза у Финеаса чуть не вылезли на лоб.

— Незаконнорожденный брат герцогини, — повторил Кэм. — Так?

— Нет!