Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье

Невозможно предугадать, как человек отреагирует на то или иное событие, и какие последствия оно будет иметь в его дальнейшей жизни. И мы можем только постфактум предположить, что вот это на меня повлияло так, и анализировать, каким образом это сказалось на становлении моей личности. Про другого человека наши догадки тоже останутся только догадками, ведь поиск жестких причинно-следственных связей – это попытка упростить жизнь с целью взять ее под свой контроль. Поэтому, когда мы описываем какие-либо психологические закономерности, хорошо бы помнить, что жизнь намного сложнее, чем нам хотелось бы ее видеть. Да и про чудо не стоит забывать. Важно оставить в своих представлениях о логике течения жизни место Богу.

В бесконечных поисках виноватых «почему я такой?» надо отдавать себе отчет, что формирование нас как зависимых личностей – это не только наша или чья-то (родителей, школы, общества) вина, но и наша беда. Это, можно сказать, наша судьба, в которой есть и промысел Божий, и собственный выбор. И этот выбор иногда выглядит совсем не как выбор, а как неизбежная необходимость, которая с нами случается. Мы можем быть очень горько разочарованы, когда приходим к этому выводу: все вело к тому, чтобы я стал таким (или я стала такой). В этот момент, вместо напрашивающегося вопроса «за что мне это?», можно попробовать спросить себя «зачем мне это?»: зачем со мной случилось то, что случилось, зачем я родился в это время, в этой стране, в этой семье? Что важного и ценного есть в моем уникальном опыте? Как я могу использовать опыт своей жизни на благо себя и других? Это зрелый подход к творческой задаче под названием «я и моя жизнь». Как радостно бывает общаться с человеком, который, например, много лет отдал алкогольной зависимости, а сейчас рассказывает о солидном стаже трезвости и о том, как он ведет группу самопомощи для анонимных алкоголиков, помогая другим выбраться из пут зависимости.

Как отмечал известный психолог Джеймс Холлис, «ранние детские переживания, а позже – влияние культуры привели нас к внутренней разобщенности со своим Я. Только воссоединившись со своей внутренней истиной, мы сможем твердо встать на ноги и вернуться на правильный путь… Нам следует отделить себя настоящих от тех, кем мы стали, от фактического, но ложного ощущения Я… Без значительных усилий, направленных на выполнение болезненного акта осознания, человек по-прежнему идентифицируется со своей травмой». «Я – это не то, что со мной произошло; я – это то, кем я хочу стать» – эта фраза, по мнению Дж. Холлиса, должна постоянно звучать в голове каждого, кто не хочет остаться пленником своей судьбы[64].

Священникам и психологам часто приходится заниматься реабилитацией, если так можно выразиться. И на исповеди, и в частной беседе, и в психологической консультации приходится реабилитировать перед человеком его самого и его собственное прошлое, которое он готов проклясть, готов ненавидеть свое детство, свою семью, своих родителей. И наша задача здесь не в том, чтобы на «черное» сказать «белое», на плохое сказать, что оно было хорошим, радостным или оправдать любое преступление. Наша задача, вероятно, заключается в том, чтобы помочь человеку набраться сил и мужества для признания и принятия всего, что с ним случилось, включая его собственные поступки, шаги и выборы. Пожалуй, труднее всего человеку признать свою свободу, хотя, может быть, он тогда и не думал, что это его свобода. Чтобы избежать ответственности, мы порой отказываемся видеть свой свободный выбор, оправдываясь тем, что были вынуждены, «жизнь заставила», «события были сильнее», «по-другому было нельзя». Но остается вопрос к самому себе, на который порой страшно дать честный ответ: «У меня действительно не было другого выхода или я не хотел видеть другой выход? А может, другой выход все-таки был, но он казался мне более опасным, сложным, непредсказуемым? Может быть, в том выходе, который я избрал, была какая-то, пусть неосознаваемая, выгода?»